Ты сеешь ветер
Шрифт:
— Пускай король Вортигерн проявит свои дипломатические способности и решит проблему.
— Что ещё? — спросил Тощий.
— Сжечь его дворец в Лондиниуме, — предложил Персиваль.
— Ух ты! — Глаза Артура горели предвкушением. — Обожаю Ночь Костров.
Нагрузив Блу пустыми грязными тарелками, я прижала кулаки к бокам и повернулась к Артуру.
— Планируешь стать занозой в заднице у короля? — раздражённо спросила я.
На лице Артура появилась кривая усмешка, с какой обычно мужчины смотрят на хорошеньких,
— Ему понадобится поддержка всех его баронов, он непременно явится в город, и тогда…
— Кто такой Вортигерн по-твоему, Мордред тебя раздери? — воскликнула я и обнаружила, что все уставились на меня с выражением полного ошеломления. Имя Мордреда редко упоминали в праздных беседах. — Глупец из башни?
— Ты мне скажи, — произнёс Артур пренебрежительно. — Ты ведь у нас ведьма.
Меня возмутила его небрежность. Целую минуту я молча смотрела ему прямо в глаза, прежде чем заговорить.
— Дай сюда меч.
Он вскинул брови:
— Хочешь подержаться за мой меч?
Мужчины подавили смешки, опасливо поглядывая в мою сторону.
— Ну это ведь я хранительница Экскалибура, разве нет? — Я кивнула Персивалю.
— Тогда подойди и возьми сама, — ответил Артур. Голос его звучал глуховато, но твёрдо.
— Что, боишься взять его в ручки?
Артур метнул в мою сторону огненный взгляд.
Я чувствовала, как мы ожесточились друг против друга. Казалось, среди остальных мужчин образовался негласный заговор солидарности: они поглядывали на Артура с ожиданием.
— С тобой всегда не просто, да? — спросил он. Прежняя насмешливость сменилась недовольством и даже враждебностью. Мы вступили в противоречие, преодолеть которое можно было, только применив силу.
— Давай, Арт, – вмешался Кабан. – Просто дай ей чёртов меч.
— Заткнись! – вспылил Артур. Он резко поднялся с места, пнул стул и тот отлетел к стене.
На меня это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Я смотрела на него с равнодушным ожиданием.
Артур схватил меч, крепко стиснул пальцами рукоять так, что побелели фаланги, а затем небрежно протянул его мне. На мгновение наши руки соприкоснулись; Артур выпустил меч, я едва не выронила его — такой он оказался тяжёлый.
— Что, снова отвернулся? — спросила я. — Всегда отворачиваешься.
— Я смотрю прямо на тебя, любовь моя, — с раздражением ответил Артур.
Пальцами свободной руки я провела вдоль шероховатой узорчатой поверхности лезвия и обвела кельтские руны.
— Подними его двумя руками, барышня, — предложил Билл. — Вдруг нам всем нужен вовсе не король?
Проигнорировав сказанное, я вновь обратилась к Артуру:
— Ты видел всё, что должен был?
— Где?
— В озере. — Я направила меч на него. Лезвие упёрлось ему в грудь.
Артур не отступил, всё глядел на меня исподлобья, с настороженностью, удивлением и некоторой
Я ощутила вибрацию меча. Он откликался. Мне, Артуру. Нам обоим.
Сердце моё так и заколотилось.
Мне не требовалось держать меч двумя руками, я не была воином. Я — та, что приносит дары.
Артур отстранил клинок от себя и сделал шаг назад.
— Он твой.
— Он мой, — согласилась я. — И однажды ты вернёшь его мне обратно, Артур. Придёт время, и ты всё узнаешь. А пока, — я опустила меч и протянула ему; он, мотнув головой, нехотя забрал его, — относись к нему с уважением.
Я видела, что Артур больше не гневался на меня. Лицо его сделалось задумчивым, а глаза словно обратились к чему-то далёкому. Он держал меч, и меч был его продолжением.
— Так какая из легенд правдива? — спросил Персиваль. Он обращался ко мне по-доброму, с почтением.
Я рассеяно посмотрела на него, а затем обвела взглядом остальных мужчин, замерших в ожидании моего ответа. Я почти забыла об их присутствии. Возможно, в этом и была проблема. Артур заполонил мои чувства настолько, что его окружение казалось почти несущественным.
Чудо заключалось в том, что та особая действенность, что затрагивает и воодушевляет наши сердца, крылась в самой незатейливой волшебной сказке, рассказываемой перед сном, подобно тому, как аромат океана содержится в крошечной его капле.
В мече было всё: сосредоточие магического мира, власть короля людей и сила воина, страсть любовника и мужество отчаявшегося. Меч — символ военоначалия, правосудия и знания. А знание, как говорил старик, есть великое страдание.
Я вручила Артуру знание, и оно было орудием, данным ему так же, как потерпевшему кораблекрушение судьба посылает нож или леску для ловли рыбы.
Но Артур отвернулся.
Они всё ещё ждали моего ответа, и я удовлетворила их любопытство:
— Нимуэ вверила Экскалибур Пендрагону.
Я намеренно опустила ту часть истории, в которой король в минуту великого и благородного сомнения счёл благоразумным, осуществимым и справедливым избавиться от меча. Умолчала я и о том, что последовало за этим.
Персиваль был доволен тем, что его версия легенды оказалась ближе всего к истине.
— Значит, — прервал торжественное молчание Кабан. — Она всё-таки не сожрёт Артура?
– 2 -
Они оставили мне плату за ночлег. Деревянная трубка, монета, вышедшая из обихода, медная пряжка от плаща, какая-то фигурка из кости и прочее, — груда бесполезного хлама.
Заметив моё недоумение, задержавшийся на пороге Бедивер поспешил пояснить:
— Это подношение.
— Мне без надобности, пускай заберут обратно, — небрежно ответила я.
— Они отдали тебе в дар самое ценное из того, что у них было, — сказал Артур, забросив за плечо сумку и нацепив меч. — Не считая оружия, разумеется.