Ты только дай мне шанс, родная...

Лиэлли

Хотелось пойти и утопиться. Повеситься. Умереть. Но только не видеть перед собой каждую божью минуту огромные невинные глаза Хинаты, полные слез в тот момент, когда с губ его сорвались эти жестокие слова: «Уходи. Выйди из этой комнаты, Хината. И больше никогда сюда не смей входить.» Боль, неверие, вина, испуг… все это отразилось в ее чудесных глазах. Каждый раз, когда она смотрела на него, он видел только одну эмоцию – грусть. Это убивало его. Он знал, что Хината во всем винит только себя. В том, что он так отдалился от нее, что игнорирует, что не разговаривает без особой на то необходимости, что холоден и равнодушен. Черт, но если бы только она знала, почему он вынужден так с ней поступать! Если бы знала, как он безумно ее любит, желает, и готов на все, лишь бы уберечь

от любой опасности. Такое страстное желание защитить ее от всего на свете обладало им на протяжении всей его жизни, но вместо этого, раз за разом он лишь причинял ей боль своим равнодушием. Неджи хотел обнять ее, поцеловать мягко в губы, заверить в своей любви, заботиться о ней… Но вместо этого он был вынужден прятать свои чувства от нее и окружающих под маской равнодушия и льда. Он так устал притворяться безэмоциональным холодным ублюдком, которому ничто и никто не нужен, а важна лишь карьера ниндзя. Он так устал притворяться, что его мечта – добиться самого высокого ранга шиноби. Что он желает обрести свободу для младшей ветви клана, которую он теперь после смерти отца возглавлял. Нет, ничего из этого он не желал так сильно, как заполучить Хинату себе. Заполучить бесценное право называть ее своей.

Но с горечью каждый день он осознавал, что эта мечта несбыточна. У Хинаты был, есть и остается Наруто. За него она когда-то пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти его от пленения Пейном из Акацки. За него она чуть не умерла. За него она молилась и плакала ночами. И ее тихие всхлипы убивали его, когда он слышал их из соседней комнаты. Для нее существовал только один Наруто, джинчурики девятихвостого биджу. Для нее был важен только Наруто. Она любила только Наруто…

— Ненавижу, — прорычал Неджи в подушку. – Наруто, для нее существуешь только ты!

========== глава 9 ==========

Утром Неджи проснулся в полностью разбитом состоянии. Он выглядел отвратительно (что в дальнейшем Тен-Тен не преминула заметить), под глазами залегли глубокие тени, а взгляд был усталым и изможденным. Первым, кого Неджи увидел, выйдя из своей комнаты, был Шикамару, который тоже не выспался и теперь беспрерывно зевал.

— Эй, Шикамару! – окликнул его Неджи.

— Что? – буркнул тот, не хотя обернувшись.

— Вчера мы все обсудили с принцессой Фуу и пришли к выводу, что нам не стоит тут светиться. Мне кажется, что нам нужно замаскироваться под обитателей дворца. Что скажешь?

Шикамару закрыл глаза и устало вздохнул.

— Я с тобой согласен, — ответил он, зевая.

Неджи нахмурился. Чего это с Шикамару? Он такой легкомысленный сегодня.

— Ты плохо выглядишь.

— Знаю, — безразлично ответил тот.

— Тогда предлагаю нам всем замаскироваться под здешних дворцовых охранников и слуг.

Шикамару прислонился к стене и, засунув руки в карманы, лениво произнес:

— В этом не будет смысла, если о нашем прибытии знает большое количество людей.

Неджи кивнул.

— Нет, я спрашивал об этом у принцессы. Все в порядке.

— Ладно, а перечень подозреваемых вы составили?

— Да, принцесса дала нам описание и фотографии этих людей. Некоторое время нам нужно будет присматриваться к ним. Пойдем в гостиную, дождемся Тен-Тен и Ли и я покажу вам их. Потом определим обязанности.

Шикамару кивнул и направился вниз.

После того, как они обсудили всех возможных кандидатов на роль главаря бунтовщиков вместе с принцессой Фуу и ее сестрой, Неджи попросил у нее разрешения пойти в тренировочный зал. Во время разговора Охико выпросила-таки Шикамару себе в личные охранники, и Неджи про себя ухмыльнулся. Это ему было даже на руку, если Охико будет занята Шикамару, а не им. После этого Охико уволокла Шикамару на улицу, чтобы построить ему глазки, а Неджи направился в тренировочный зал. На улице здесь потренироваться было нельзя из-за зверского холода, присущего этой стране.

В том зале обычно должны были тренироваться солдаты принцессы, и находился он неподалеку от дворца в отдельном здании. Но сейчас там никого не было. Неджи как обычно принялся

разрабатывать свои техники и тайдзюцу. Для последнего здесь было сколько угодно возможностей: столько турникетов, тренировочных столбов и чучел для попадания в цель… В течение дня он успел сильно вспотеть, так что ему пришлось снять с себя свою широкую рубашку и черный пояс, оставшись в одних штанах. Вечером от многих турникетов не осталось ничего, ибо все эти тренировочные штуки не были предназначены для силы и чакры ниндзя.

Когда он в очередной раз сломал еще одно чучело одним лишь ударом ноги, он почувствовал, что кто-то за ним следит. На секунду активировав бьякуган, Неджи остановился и, не поворачиваясь, произнес:

— Вам не стоит здесь находиться, Охико-сан.

— Почему же? – мелодично пропела она и, отделившись от дверей, вошла внутрь.

На Охико было красивое тонкое платье из фиолетового бархата, и Неджи справедливо предположил, что она в нем мерзнет. Поверх него она накинула шифоновую шаль, соблазнительно оголив плечи, благодаря широкому вырезу платья.

— Здесь не место для принцессы.

— Я всего лишь младшая принцесса. К тому же… я хотела проведать вас.

— В этом не было необходимости. Думаю, вам стоит вернуться к Шикамару. Он ваш телохранитель, а не я.

— Я знаю. Но мне было интересно узнать, чем вы занимаетесь, — голос Охико раздался совсем близко.

— Полагаю, вы это знали. Я предупредил, что пойду потренироваться.

— Я хотела увидеть это собственными глазами, Неджи-сан.

Она подошла к нему и предстала перед его глазами, поскольку сам Неджи не собирался к ней поворачиваться.

— И знаете, Неджи-сан, я не разочаровалась.

Неджи в ответ лишь вскинул бровь. Его раздражало, когда такие вот малявки, как эта шестнадцатилетка, строили из себя опытных сердцеедок.

— Правда? – вкрадчивым тоном произнес он.

— О да… — заявила Охико. – Кажется, вы почти все свободное время проводите в тренировках, Неджи-сан. Наверное, вам много раз это говорили, но вы необыкновенно красивый…

— Охико-сан, не выходите за рамки, — предупредил ее Неджи тихо.

Его прозрачные глаза заглянули ей прямо в душу, и она вздрогнула. Никто еще не смотрел на нее так, чтобы у нее дрожь пробежала по спине. Такой взгляд одновременно и возбуждал, и отпугивал особенно в сочетании с цветом глаз, таких, какие были у Неджи Хьюга. Совершенный, прекрасный, соблазнительный… Охико никогда не видела таких красивых мужчин. А его длинные волосы… При одном взгляде на него девушка испытывала дрожь и вожделение, бешенное, сметающее все на своем пути. Ну разве можно быть таким красивым? Одно его имя чего стоило – Неджи Хьюга. Так ласкает слух… Нежное, соблазнительное, манящее… М-мм. Хьюга Неджи. Неджи Хьюга. Так и хочется перекатывать это имя на губах раз за разом. Его взгляд просто выбивал девушку из колеи. Такого невозможно не заметить. Неджи был невероятно сексуален и восхитителен. Но и заполучить его было бы гораздо труднее, чем Шикамару-сана. Одним легким флиртом и невинным взглядом голубых глаз тут не обойтись. С ним бесполезно заигрывать, тут надо сразу расставить все точки над «и», потому что этот орешек был куда крепче Шикамару.

Опустив ресницы, Охико бросила на Неджи соблазнительный и нарочито застенчивый взгляд из-под ресниц.

— А что, если я хочу выйти за эти рамки? – прошептала она.

— Тогда вам крупно не повезло, — отрезал Неджи.

— Это почему же? У вас уже есть девушка?

— Даже если бы и не была, вы меня не заинтересовали.

Охико на секунду даже задохнулась от такой возмутительной реплики. Она, конечно, понимала, что этот самоуверенный высокомерный красавчик-брюнет, капитан коноховского отряда ниндзя, не бросится сразу к ее ногам. Но чтобы вот так грубо? Никаких соблюдений приличий… А ведь она все-таки принцесса, как никак. Разве же так можно… Ну ничего, она все равно своего добьется! Шикамару, конечно, лапочка, но Неджи… Умммм… Его избалованное эго принцессы желало сильнее. Он был просто невыносимо сексуален и притягателен в своей брутальности. Даже, когда просто стоял на месте и ничего не делал. С него портреты было бы можно писать!