Ты только попроси
Шрифт:
— Джудит, — говорит он, когда я меньше всего этого ожидаю, — если я приглашу тебя на несколько дней в Алгарви, ты согласишься?
Я с трудом глотаю напиток.
— К чему ты это говоришь?
Фернандо облокачивается на стол и убирает с моих глаз прядь волос.
— Ты знаешь, к чему.
Я в растерянности. Он опять за свое? Не успеваю ничего сказать — он наклоняется ко мне и целует.
— Тебе не стоит общаться со своим шефом.
Стоп! Фернандо говорит со мной об Эрике?
— Эрик Циммерман — совсем не тот
— О чем ты говоришь, Фернандо?
Он поглаживает меня по лицу.
— Скажем так: он крутится в местах, которые не очень тебе подходят.
Мне не нужно уточнять, что он имеет в виду, и так все ясно. Но кровь стынет в жилах, когда я осознаю, что Фернандо совал нос в мою личную жизнь. Почему в последнее время все за мной шпионят? Смотрю ему прямо в глаза и сердито говорю:
— И что тебе известно о моем шефе и его окружении?
— Джудит, я полицейский, и мне легко разузнать некоторые вещи. Эрик Циммерман — богатый немецкий бизнесмен, которому очень нравятся женщины. Он бывает в избранном обществе, и мне известно, что ему нравится делить не только дружбу.
Мне становится неловко.
— Послушай, я не знаю, о чем ты говоришь, и мне это неинтересно, — выпаливаю, не в силах промолчать. — Но что мне непонятно, так это то, почему ты сейчас говоришь о моем шефе и его личной жизни.
— Джудит, меня не волнует твой шеф, меня волнуешь ты, — поясняет он. — Я не хочу, чтобы ты приняла неправильное решение. Я знаю тебя, ты мне нравишься, и я не хочу, чтобы кто-то испортил то, что между нами есть.
— Между нами? Что между нами есть?
— То, что существует между нами уже многие годы и…
— Бооооооже мой… Бооооооже… — в ужасе шепчу я.
— Джудит, этот мужчина не…
— Все, закончили! Я больше не хочу, чтобы ты говорил ни о моем шефе, ни о моей личной жизни, понятно?
Фернандо кивает в знак согласия, и возникает неловкое молчание.
— Отвези меня домой, или я поеду сама, выбирай! — говорю ему, поднимаясь.
Он встает, осушает свой бокал и достает ключи от машины.
— Поехали.
Садимся в авто. Он ведет машину в полном молчании. Подъехав к дому моего отца, Фернандо выключает двигатель и шепчет:
— Джудит, подумай о том, что я тебе сказал.
Он целует меня. Его поцелуй очень нежен, и я даже сначала отвечаю, но внезапно вспоминаю Эрика и отстраняюсь. Открываю дверцу машины, выхожу и шагаю к дому, проклиная про себя все на свете.
33
Фернандо два дня не появляется, хотя и присылает сообщения на мобильный, интересуясь, как у меня дела, либо приглашая пообедать или поужинать. Я не хочу его видеть. Я до сих пор злюсь, что он проявлял излишнее любопытство к моей личной жизни и жизни Эрика. Да что происходит с этими мужиками?
Когда я просыпаюсь на пятый
— Доброе утро, смугляночка.
Я так люблю, когда он разговаривает со мной этим сладким андалузским говором. Сажусь в кровати и приветствую его:
— Доброе утро, папа.
Как всегда, папа приносит мне завтрак в постель и затем приносит свой. Это наш любимый момент дня, который мы считаем только своим. Это то, что нас очень сближает.
— Что ты сегодня собираешься делать?
Делаю глоток вкуснейшего кофе:
— Я договорилась встретиться с Росио. Хочу познакомиться с ее племянником.
Отец кивает и откусывает кусочек тоста.
— Чудесный ребенок. Его назвали Пепе в честь дедушки, Пепелу. Ты увидишь, какой он хорошенький. Кстати, звонил Фернандо. Он хотел с тобой поговорить, и я сказал, что ты перезвонишь.
Мне это не нравится, но я стараюсь оставаться спокойной, так как не хочу, чтобы отец сделал поспешные выводы. Однако папа совсем не глуп:
— Вы с Фернандо поссорились?
— Нет.
— Тогда почему он больше не приходит к тебе?
Его глаза сверлят меня в ожидании правды.
— Послушай, папа. Я буду говорить откровенно. Мы уже повзрослели: Фернандо хочет от меня того, чего я от него вовсе не хочу. И хотя он чудесный друг, между нами никогда не будет ничего больше, потому что я думаю о другом человеке. Ты же понимаешь, не так ли?
Отец кивает, откусывает еще кусочек и меняет тему:
— Ты не знаешь, когда приедет Ракель?
— Папа, она ничего об этом не говорила.
— В последнее время, когда я ей звоню, она постоянно куда-то спешит. Но я заметил, что она повеселела. Не знаешь почему?
Я улыбаюсь. Если бы только отец знал…
— Я же сказала, папа, я без понятия, что она будет делать! Но уверена, что они все втроем приедут на пару дней погостить у тебя. Ты же знаешь, что если Лус не увидит своего дедулю, то с ней что-то случится.
Отец расплывается в улыбке и вздыхает:
— Ай, моя Лус!.. Как же мне хочется увидеть малышку… Что касается Фернандо, то с этой секунды я молчок, но скажи, дочка, ты хоть не продолжаешь встречаться с тем парнем, которого я видел, когда последний раз приезжал в Мадрид?
Я разражаюсь смехом.
— Послушай, милая моя, — продолжает он, — я понимаю, что в столице вы все такие продвинутые. Но мне не очень-то понравилось, когда я увидел этого типа с серьгой в брови и в носу.
— Успокойся, папа… это вовсе не тот, кем заняты мои мысли.
— Рад это слышать, смугляночка. У него было такое лицо, словно он знал намного больше, чем Мудрая мышь.
Я катаюсь со смеху, а папа не унимается, продолжает шутить. Мы завтракаем, а затем он, посмотрев на часы, говорит: