Ты только попроси
Шрифт:
— Не знаю, — отвечаю, до сих пор не веря в то, что произошло.
Эрик — не дурак и заметил, что я пришла в бешенство. Он тяжело выдыхает, ругается и отводит от него взгляд:
— Ты можешь пораниться, Джуд. Не понимаю, как отец позволяет тебе этим заниматься.
Меня это смешит. Показываю взглядом на отца, который с товарищами делает последние приготовления в моем мотоцикле пред стартом:
— Ты и вправду думаешь, что отец переживает?
Эрик несколько секунд наблюдает за ним и, поняв, как он счастлив, отвечает:
— Ладно…
Я улыбаюсь и, не обращая внимая на то, что за нами наблюдает Фернандо, поднимаюсь на стоящий на земле ящик. Оказавшись с Эриком на одной высоте, приникаю к его губам:
— Успокойся… малыш. Я знаю, что делаю.
Уголки его губ немного изгибаются. Он почти улыбается. И я с удовольствием его целую.
— Тем лучше для тебя, — говорит он серьезно, — если ты знаешь, что делаешь, иначе, я клянусь тебе, что ты за это заплатишь.
— Мммммм… меня это завораживает!
— Джуд… я серьезно, — продолжает он.
— Ладно, понялаааа… для меня это плевая прогулочка.
Он не улыбается, я же не могу сдержать улыбку.
Меня зовет отец. Пора выезжать на трассу. Быстренько целую Эрика, спускаюсь с ящика, отпускаю его руку и бегу к мотоциклу. Отец заводит двигатель и пару раз газует. Я визжу от счастья и переполняющих меня эмоций, а у Эрика все сильнее и сильнее хмурятся брови.
Через десять минут я уже на трассе вместе с другими участниками. В воздухе витает адреналин. Я подпрыгиваю и гоняю, не отдавая себе отчета об опасности. Мотогонка — это сочетание скорости и ловкости, и это меня заводит.
Я всегда была безрассудной сорвиголовой, пацаном, о котором мечтал мой отец. Скольжу на крутом повороте, прыгаю по глубоким лужам, не сбавляя скорости, и мой костюм покрывается грязью, а адреналин ускоряет движения. Я понимаю, что в этой гонке у меня хорошие позиции, и в первом заезде я оказываюсь среди первой четверки.
Эрик белый как мел. Он еле дышит после того, как увидел, что я вытворяла на трассе и как сталкивались другие участники. Но некогда разговаривать, пора идти на второй заезд. Я с успехом прохожу в последующие заезды до тех пор, пока не остается шесть участников.
Отец, Лусена и Бичаррон кричат как сумасшедшие, регулируя и налаживая мой мотоцикл. Фернандо, эксперт мотогонок, дает мне инструктаж относительно других участников, и я внимательно его слушаю. Все они в курсе, что я знаю свое дело и могу выиграть призовое место. Но я не могу найти Эрика. Куда он подевался?
— Смугляночка, — говорит отец, — Эрик уехал в Херес.
— Что?! — спрашиваю я, пораженная.
— Что слышала, дочка. Он сказал, что лучше подождет тебя на вилле. — И, приблизившись ко мне, шепчет: — Дочка, этот парень ужасно провел время. Сейчас я пытаюсь понять, было это из-за твоих прыжков на трассе или из-за Фернандо и его любезностей.
— Пааааааапа, — с упреком говорю я.
Но разговоры отложим на потом, начинается новый заезд, и мне пора
Отец, Лусена и Бичаррон подбегают меня обнимать. Я вся испачкана грязью, но это их не останавливает. Я снова их потрясла. Когда они меня отпускают, Фернандо слишком импульсивно меня обнимает.
— Поздравляю, прелесть моя! Ты самая лучшая!
— Спасибо, и отпусти меня.
— Почему? Разве Эрику не нравится делиться своими женщинами?
— Отпусти меня, бестолковый, или клянусь, что сейчас тебе врежу, — раздраженно ворчу я.
Через пять минут я с наслаждением смотрю с пьедестала на отца и своих болельщиков, гордящихся моей победой. Я поднимаю трофей и понимаю, что мне очень хотелось бы, чтобы здесь был Эрик.
37
Обратная дорога в Херес весела и приятна.
Я умираю со смеху от анекдотов, которые травят отец и его друзья. Какие же удивительные эти черти! По приезде в Херес Фернандо настаивает на том, чтобы выпить со мной стаканчик за победу и в качестве извинений. Я отказываюсь и, подъехав к дому отца, не переодевшись, спускаю мотоцикл с прицепа, хватаю кубок и мчусь на виллу, где меня должен ждать Эрик.
Подъехав к воротам, звоню, и через пару секунд открываются огромные белые решетчатые двери. Добавляю газу и поднимаюсь по дорожке, окруженной пиниями. Вдалеке вижу дом и Эрика. Похоже, он разговаривает по телефону. Добавляю скорость, плавно вхожу в поворот и резко разворачиваюсь. Вокруг поднимается пыль. Я гордо поднимаю кубок:
— Ты его пропустил. Ты пропустил мой триумф.
Эрик остается серьезным, выключает телефон, разворачивается и входит в дом.
Шокированная его жесткой реакцией, встаю с мотоцикла и следую за ним. Мне тяжело на душе, когда он замыкается. По дороге оставляю на столе перчатки и шлем. Эрик на кухне пьет воду. Надеюсь, что он не будет упрекать меня.
— Как ты мог уехать, не предупредив меня?
— Ты была слишком занята.
— Но, Эрик… я хотела, чтобы ты там был.
— А я хотел, чтобы ты не совершала безумств.
— Эрик… послушай…
— Нет. Послушай ты. Если тебе снова понадобится ехать и прыгать на своем мотоцикле, то на меня можешь не рассчитывать, понятно?
— Лааааадно… Не сердись. Не будь как ребенок.
Эти слова ранят его, и он еще больше злится.
— Я тебе сказал, что не хочу, чтобы ты подвергалась опасности, но ты продолжала играться, не задумываясь о том, как я себя чувствовал. Ты могла умереть у меня на глазах, и я ничего не смог бы сделать, чтобы это предотвратить. Ради бога, как ты можешь быть такой безответственной?