Ты, только ты
Шрифт:
Фэб подавила улыбку.
— Я сочувствую твоей проблеме, но я не продам команду только для того, чтобы ты мог в свое удовольствие ходить в грязном белье.
— Таких жертв я от тебя не ожидаю.
— Мир изменился. Вам, мужчинам, придется думать, как к этому притерпеться.
— Тебе это нравится, не так ли?
— Мне немного забавно.
Несмотря на шутливый тон разговора, подоплека его была серьезной. Как она сможет сочетать огромную ежесекундную ответственность за свою команду с замужеством и детьми, которых она намеревалась
— Честно говоря, у меня есть по этому поводу некоторые идеи. Я их еще как следует не вертела, но, когда все детально продумаю, ты будешь первым, с кем я соберусь о них поговорить.
— Тогда лучше послушай меня и попытайся принять эту новость. Я не собираюсь тренировать «Звезды» до конца своих дней.
— Дэн, но ты не можешь уйти в другую команду! Никто этого не поймет, и в первую очередь я.
— Я пока еще никуда не ухожу. Но ты сама видела, что, это за жизнь. Я хочу быть с тобой и с детьми и уже давно ношусь с конкретной идеей. И, будь уверена, поступлю так, как решил. В одно прекрасное утро, когда, собираясь на работу, я пойму, что не могу вспомнить, как выглядят мои жена и дети, я уйду из большого футбола. Я найду по соседству какой-нибудь колледж третьего разряда, где и осяду до конца своей спортивной карьеры.
— Колледж третьего разряда? Я не знаю, что это такое.
— Это маленькие учебные заведения, где нет серьезного спортивного обучения, и профи там не рыскают. Дети там не самые крупные и не самые быстрые, и никто не сует им денег под столом. Они играют в футбол по одной-единственной причине, а именно потому, что любят эту игру. Так что, пока ты будешь крутиться среди спортивных акул, я собираюсь обосноваться в каком-нибудь симпатичном маленьком спортзале и вспомнить, почему я в свое время впервые взял в руки мяч.
— Звучит замечательно. Он сменил полосу.
— Послушай, вот этот шарфик у тебя под курткой, ты не могла бы им завязать себе глаза?
— Что?
— На высоте трех миль кто-то что-то мне обещал.
— О, ради Бога. — Она вынула шарфик и завязала им глаза. — Но это смешно! Ты что-то странное выдумал? Он не ответил.
— Дэн?
— Ну, я думаю, все зависит от того, насколько консервативны твои представления.
— Ты же сам говорил, что покончил со всем этим. Что хочешь вести обычную человеческую сексуальную жизнь.
— Угу.
— Звучит не очень уверенно.
— Видишь ли, в чем дело. После того как я много лет испытывал перегрузки, может быть, мне лучше постепенно сводить все это на нет. Резкий перепад будет слишком большим шоком для моего организма. Я много об этом думал.
— Ты меня нервируешь.
— Это хорошо, золотая моя. И вот почему. — Дэн неожиданно пустился в такие непристойные рассуждения, каких она еще в жизни ни от кого не слыхивала. Тело ее опалило жаром, и ей пришлось расстегнуть куртку. Но он по-прежнему не говорил, куда они направляются.
Когда Дэн наконец остановил машину, Фэб поняла,
— Тебе придется подождать здесь пару минут, пока я кое-что сделаю. Я скоро вернусь, так что не волнуйся. — Он приник губами к ее губам. — Обещай мне, что не будешь подглядывать. Иначе я сочту, что ты мне не доверяешь, и крепко подумаю, прежде чем вступить с тобой в брак.
— Ты просто шантажируешь меня. И имеешь от этого свое удовольствие, не так ли?
— Да, дорогая. — Он слегка укусил ее за нижнюю губу. — Пока ждешь, обдумай все, что я тебе только что предложил. Тогда тебе не будет так скучно. — Его усмешка была явно дьявольской, когда он просунул руку ей под платье, стиснул бедро и лишь потом открыл дверцу машины.
Его предложение было просто ужасным, но она уже не могла думать ни о чем другом. Когда он наконец вернулся к машине, она вся дрожала от сексуального ожидания. Он открыл дверь, и она почувствовала, как в салон ворвался холодный воздух.
— Все в порядке. Теперь я тебя понесу. — Он подхватил ее под колени, но тут же снова опустил на сиденье. — Фэб, золотая, на тебе все еще надето белье. Я хорошо помню, что просил тебя снять его до моего возвращения.
— Ты не просил.
— Я уверен, что просил. Видимо, опять придется делать все самому. — Засунув руку ей под платье, он стащил с нее колготки и трусики.
— Но я замерзну. Сейчас меньше пятнадцати градусов.
— Я думаю, что из-за этого не стоит особенно волноваться. Откуда у тебя эти трусики?
— Я их купила.
— Но это только две маленькие ленточки и лоскут шелка. Неужели ты ради меня рассталась со своим гарнитуром от тяжелой промышленности?
— Да, дорогой, только ради тебя.
— Это чудесно, и я это ценю. А теперь надень обратно свои туфельки. Мне очень нравятся твои ножки в туфельках на высоких каблучках.
Как только она сделала то, о чем он ее просил, он подхватил ее и вытащил из машины. Фэб почувствовала, что ее обнаженные ягодицы покрываются гусиной кожей от прикосновений холодного ветерка.
— Пожалуйста, скажи мне, здесь нет людей?
— Очень мало, любовь моя. Но они все слишком заняты установкой карбюраторов на мотоциклы, чтобы смотреть на нас.
Фэб уткнулась лицом в его плечо и засмеялась. Он был ужасен, невыносим, но она чувствовала себя так хорошо, как никогда в жизни. Однако куда он ее несет?
Немного переместив ее на сгибе локтя, он открыл какую-то дверь. Фэб вздохнула с облегчением, почувствовав, что стало теплее.
— Повязка сползла?
— Нет.
— Это хорошо. Если услышишь какие-нибудь странные звуки, не обращай внимания.