Ты только живи
Шрифт:
2
— Здравствуйте, — раздался мягкий низкий голос. — Я по объявлению. Я не говорю «добрый вечер», потому что не уверена, что он для вас добрый.
— Здравствуйте. Вы правы: я не могу назвать сегодняшний вечер добрым. Как, впрочем, и вчерашний.
Она помолчала.
— Вам действительно плохо?
— Иначе я не стал бы давать это объявление. (Да если честно, и не стал бы — если бы не выпил…) А вы? Почему позвонили вы?
— Именно поэтому. Мне тоже плохо…
— Как вас зовут?
— Инна.
—
— Что же вы хотите, Игорь?
— Пока не знаю, — признался я. Помолчал. — Встретимся?
— Когда? — помедлив самую малость, спросила она.
— Можно и сейчас. Можно — когда хотите. — Где?
— Ну… где-нибудь в центре. Где вам удобно.
— Хорошо. Кафе «Пицца-плюс» подойдет?
Более неудачное место трудно было представить. Ведь встреча в кафе автоматически подразумевала, что даму придется угощать. Сами знаете, женщине подавай сухого вина, шоколад, фрукты, все такое, а позволить этого себе в данный момент я не мог: из сказанного выше вы поняли, по какой причине.
Но отступать было поздно. Тем более, что я сам ляпнул: где вам удобно.
— Пусть будет «Пицца-плюс». Встретимся у входа. Погуляем, — добавил я в отчаянной попытке намекнуть, что ужин не входит в мои планы.
— В семь?
— Как скажете, Инна.
— Тогда до встречи.
Она положила трубку.
Я задумался.
В какую аферу я добровольно втягиваю себя? А вдруг эта Инна — «ночная бабочка»? Нет, я ничего не имел против древнейшего женского ремесла — каждый зарабатывает в нашей трудной жизни, как может, — но мне-то сейчас нужно было совсем другое. Что — другое? Чего я вообще добиваюсь? Найти кого-то, кому я смогу поплакаться в жилетку?
Да, наверное. Но что в этом плохого? Говорят же психологи — не держите в себе. Это только в боевиках про супергероев мужчина силен, как танк «Т-34». На самом деле он бывает слаб и жалок, как двухнедельный щенок, но не желает показывать этого никому. Не желал и я. Но признаться одному человеку, наверное, можно — тому, кто сам в подобном положении. Глядишь — и полегчает…
Тут мне пришло в голову, что я не спросил, как выглядит моя собеседница. И не описал себя. Как теперь она узнает меня? А я — ее?
«По глазам», — почему-то решил я.
3
Вечером я отправился в «Пицца-плюс». Пешком. Ходить — полезно, особенно в возрасте, а мне было уже сорок семь. Гиподинамия — еще одна чума нашего века, не менее опасная, чем СПИД.
Три остановки я преодолел за четверть часа и за несколько минут до семи подходил к нужному заведению. Как назло, в небе собирались тучи, грозя разразиться скорым дождем. Сами понимаете, подобная погода располагает, скорее, не к гулянию, а к сидению в кафе или ресторане — за чашкой, рюмкой, бокалом. Похоже, мне предстояло произнести на Инну довольно убогое впечатление: мужчина без денег — не мужчина, а финансовый импотент. «Если бы я хоть догадался сдать бутылки, — запоздало подумал я. — По крайней мере, была бы какая-то мелочишка па «пепси»
На ступеньках у входа оживленно разговаривали и дымили сигаретами несколько юнцов и девиц. Я окинул группу внимательным взглядом, хотя понимал, что Инна вряд ли могла затесаться в их ряды. Метрах в двадцати слева от кафе находился газетный киоск. Мужчина пенсионного возраста покупал что-то из прессы, стоявшая за ним женщина средних лет сосредоточенно копалась в сумочке, очевидно, отыскивая кошелек. Еще были парень с девушкой, пацан с мобильником, какие-то неприметные прохожие — но никого, даже отдаленно напоминающего ту, с которой мне предстояло встретиться.
«Что ж, женщинам положено опаздывать, — подумал я. — Правда, это на любовное свидание. А какое у нас с ней?»
Стеклянная дверь «Пиццы-плюс», украшенная неким абстрактным изображением, далеким как от пиццы, так и от плюса, открылась, и из кафе показалась темноволосая миниатюрная женщина в джинсах и серой спортивной куртке.
Глаза! Я сразу обратил внимание на ее глаза.
Темно-синие. Глубокие. Спокойные. Но не удовлетворенно-спокойные. Не равнодушно-спокойные. Печально-спокойные. Глаза человека, смирившегося с ударом или ударами судьбы. Или почти смирившегося, тут же поправил себя я. Потому что если бы она смирилась совсем, то не стала бы звонить мне.
Все эти мысли в долю секунды пронеслись в моем мозгу. В следующий миг за незнакомкой показался мужчина. Из тех, что ездят на дорогих иномарках и носят золотую цепь в палец толщиной. Короче, крутой мэн, хотя и несколько облысевший.
Ошибочка вышла, решил я. Женщина печалится из-за того, что этот нувориш не купил ей колечко с бриллиантиком. Не умеешь читать по глазам — не берись.
Но мэн прошел мимо и, сбежав по ступенькам, поспешил к серебристой «тойоте».
Женщина шагнула ко мне и подняла на меня свои печальные глаза.
— Здравствуйте. Я увидела вас из окна кафе. Решила заранее заказать столик. Вечером здесь бывает много народу.
— Как вы узнали, что я — это я?
— Узнала.
Я смущенно кашлянул.
— Э… понимаете, Инна… я… мм… у меня…
— Понимаю. Вы же сами намекнули об этом по телефону. Как говорится, замнем для ясности. Пошли.
Так, опускаюсь все ниже — как сказал когда-то главный герой шукшинской мелодрамы «Калина красная». В былые времена я угощал женщин, а не они меня.
4
Мы сели за угловым столиком. Кафе действительно было заполнено уже на три четверти. Под потолком надрывался с экрана телевизора татуированный с ног до головы, как уголовник, доморощенный рэппер — к счастью, не очень громко.
Подошла официантка.
— Что будем заказывать? — Инна вопросительно посмотрела на меня.
Я небрежно махнул рукой, демонстрируя безразличие, хотя, честно говоря, жрать хотелось весьма ощутимо.
Она отчеркнула в меню какие-то блюда, и девушка отправилась выполнять заказ.