Ты у меня одна или Призрачная любовь
Шрифт:
Маша отозвалась:
— Да. Сейчас. А сисадмин был, но я Вас не нашла.
— Вызывай его тоже ко мне.
Маша заглянула в кабинет:
— Дмитрий, простите, а где Вы были? И Ваш телефон был вне зоны действия сети, я не могла с Вами связаться.
— Маша, не обращай внимания, у меня тут секретный ход есть. Так что я иногда буду пропадать с локаторов, — и он засмеялся.
Глава 42
Камера, в которой оказалась Ника, была немного лучше
Ника присела и задумалась. Руки ее еще дрожали. Да, первым делом надо было успокоиться и начать трезво мыслить. У нее теперь есть дар, и ее должны ценить. Так же им говорила селица? Сейчас разберутся, и она выйдет из этой тюрьмы. Ее опять поместят в красивые покои и будут за ней ухаживать. Ведь так?
Ника старалась себя успокоить, но на задворках сознания вылезла мысль. Ей Алья что-то говорила, что император забирает дар, но ведь это неправда? Дар же при ней, и никто его не забрал. А голосочек продолжал нашептывать: «У тебя же тогда дар еще не проявился». Да, он проявился, когда она оказалась в воде. «А как ты оказалась в воде? В каких-то трубах?» Ответа на этот вопрос у Ники не было.
Послышался скрип двери, и в камеру зашел дознаватель вместе со стражником.
— Тэк-с, кто тут у нас? Посмотрим. Кто ты такая? Откуда?
— Я…
— Ого. Знакомая девица. И уже с даром. Посмотрим, посмотрим.
Дознаватель походил вокруг нее, и она решила, что он проверяет ее дар, насколько он большой.
— Что ж, не плохо.
— Что со мной будет? — попыталась разузнать Ника.
Но дознаватель не отреагировал на ее вопрос, развернулся и ушел. А Ника осталась опять со своими размышлениями. Она то начинала волноваться и переживать, то уговаривала себя, что вот, еще немного, и за ней придут, переведут ее во Дворец и будут ухаживать за ней. Но шло время, и никто не приходил. Ни питья, ни еды ей тоже не приносили.
«Набрать воды напиться я, наверное, сумею» — решила Ника и вытянула ладошку. Вода, хотя в камере и было сыро, собиралась на ладошке медленно. И Ника, не дожидаясь, когда она наберется, стала собирать появившуюся губами. Не так быстро, но Ника смогла наконец напиться.
Так прошел вечер, и сумерки сменились непроглядной тьмой. Ника поежилась, но не от холода, а от нарастающей внутри паники. Как она ни уговаривала себя, что все разрешится в ее пользу, что все образуется, но надежда затухала. Очень хотелось есть. Она пробовала стучать в двери и требовать еду. Но, похоже, стражников рядом не было. Никто не отзывался на ее крики и стук.
«Вот бы сейчас появилась Алья с едой» — подумала она и отмела эту мысль. Она же Алью не просто прогнала. Она рассказала о ее появлениях, и на Алью ставили ловушки, чтобы поймать. Алья не придет никак. Она сама должна справиться. Надо поспать. Но как? На эту гнилую солому не ляжешь. Еще днем она обратила внимание, как в соломе что-то копошилось. Ника передернулась.
На лавке? Она попробовала, поджав ноги, пристроиться. Но расслабиться в такой позе и уснуть не получалось. А когда она, наконец, уснула, то тут же упала. Слезы сами по себе катились из глаз. Ей было себя
Глава 43
Лиля пересчитывала деньги, которые удалось выручить с продаж. Не густо. Да это часть, что-то выплатят позже. Но все равно, она рассчитывала на большую сумму. «Что есть — то есть. — Тряхнула она головой. — Попробую взять кредит, устроюсь на работу. Придумаю что-нибудь. Главное — не отчаиваться».
Вчера вечером, после долгих размышлений она написала Дмитрию письмо:
«Митя, я знаю, что ты меня не простишь, да я и не жду прощения, понимаю, что виновата.
Долгие годы ты был для меня опорой. Я пряталась за твоей спиной от всех невзгод, и мне стало казаться, что я сама умная и сильная. Но это только благодаря тебе, твоей поддержке, тому, что ты был рядом. Я боялась потерять эту надежность и цеплялась за тебя всеми правдами и неправдами. И, когда я все же стала терять тебя, то не могла с этим смириться, начала творить глупости. Прости меня. К прошлому возврата нет. Я теперь сама должна стать опорой для близкого мне человека. Я нашла свою маму. Она сейчас в больнице. Но она поправится, и мы будем, наконец, вместе. Я позабочусь о ней. Спасибо тебе за все, что делал для меня, за то, что был рядом. Будь счастлив!
P.S. Твой проект был обречен. Ты же слишком доверчивый и многого не замечаешь. Я собиралась обсудить с тобой свои подозрения, а потом искала доказательства. Но у нас все так плохо складывалось…»
Сегодня, вспомнив про письмо, она подумала: «А прочтет ли его Дмитрий? Скорее всего даже не откроет». Но она должна была поставить точку и идти дальше. Вот только про Сергея и его «помощь» племяннику она не выложила. Но разве бы он поверил теперь? Захочет поговорить с ней, она подскажет куда смотреть, а не захочет… Что ж у нее другие заботы сейчас. Пора ехать в больницу.
Заехав в магазин, она купила яблоки, мандарины, соки и в предвкушении, что сегодня сможет уже поговорить с мамой, представляя их встречу, поспешила в больницу.
В коридоре, не доходя до палаты, встретила знакомого врача, который позвал ее к себе в кабинет.
— Я внесла за лечение деньги, — поспешила уведомить Лиля доктора.
Тот поморщился, как от зубной боли.
— К сожалению, Лилия, у меня для Вас неутешительные новости. Я Вам звонил.
Лиля припомнила: был звонок, когда она была за рулем, а потом она и не глянула от кого.
— Ваша мама, не приходя в сознание, — глянул на часы — час назад скончалась. Все наши усилия оказались напрасны. Примите мои соболезнования.
Он еще что-то говорил, но Лиля в шоке твердила:
— Нет, это не может быть правдой! Я же только ее нашла, она не могла уйти. Я же с ней даже не поговорила.
Она, бросив все пакеты, обхватила себя руками и завыла на одной ноте.
Прибегала медсестра, подсовывала ей что-то выпить. Она никого не видела и ничего не слышала.
— Проведите меня к ней. Я должна ее увидеть.