Ты у меня одна

Джоансен Айрис

– Напугала! – вскинув брови, проговорил Марч, наклонился, поднял упавший журнал и положил его на столик, стоявший рядом с креслом. – Похоже, что Джордан оказался чрезвычайно несговорчивым.

– Он такой же тупой осел, как и ты. И даже не захотел со мной разговаривать. – Слезы вдруг навернулись у нее на глаза, и ей стоило огромного труда не разрыдаться. – Марч, мне очень тяжело. Может быть, я и заслужила это, но мне так больно…

– Нет, не обвиняй себя, – проговорил Марч мягко. – Ни ты, ни он не заслужили тех мучений, которые оба переживаете.

– Тебе придется рассказать мне обо всем, – сказала Сэнди. – Что произошло в Бандоре?

– Но

я дал ему обещание, что никогда… – он замолчал, когда увидел выражение, появившееся на ее лице. – Не надо так на меня смотреть. У меня ощущение, что я обидел коалу. Ну ладно, – вдруг сдался Марч. – В конце концов, я всегда смогу сослаться на то, что ты вытянула из меня признание под пытками. Ведь ты пригрозила, что задушишь меня?

Сэнди встрепенулась и подалась вперед:

– Пойми, Марч, мне необходимо понять, что терзает его.

– Мне тоже так кажется, – негромко заметил он. – Так с чего начать?

– Ты обмолвился, что его что-то пугает… Чего он боится?

– Смерти, – просто ответил Марч. – Нет, не своей. Мне кажется, он боится, что ты можешь погибнуть по его вине.

Сэнди смотрела на него, потрясенная до глубины души:

– Но это безумие. Он что? Сумасшедший? Пока мы жили вместе, Джордан разве что ватой меня не оборачивал. Именно это и вынудило меня уйти из дома. Я и шагу не могла сделать… – она замолчала, озаренная пониманием. – Вот, значит, почему он так надо мной трясся?

Марч кивнул:

– Устроил мягкую теплую норку, где ничто не могло угрожать тебе. Чтобы ты, не дай Бог, не отошла туда, где он не в состоянии уберечь тебя от опасности. Шлейф его прошлых переживаний.

– Связанных с Бандорой?

Помедлив, Марч снова кивнул. Он постарался преодолеть внутреннее сопротивление и окончательно решился выложить все до конца:

– Да, с Бандорой. Что ты знаешь про нее?

– Не много. Просто Джордан сказал, что он и отец очень любили это место.

– Ферма принадлежала отцу, и он передал Джордану такую же любовь к ней, какую испытывал сам. – Взгляд его уперся в полоски ковра под ногами. – Необжитой район… дикая природа, куда почти никто не заглядывал. Ни единой души на много километров вокруг. Такое место можно либо полюбить навсегда, либо возненавидеть до глубины души. Так вот Джордан и его отец привязались всей душой. А мать Джордана Бандору не выносила. – Он пожал плечами. – Вряд ли найдется человек, который осудил бы ее за это. Городская девушка, родом из Аделаиды, оказалась в совершенно чужих местах. И вынуждена была проводить много времени в полном одиночестве, пока отец Джордана занимался организацией туристских маршрутов. Тогда Джордан был маленьким, и отец казался ему настоящим героем, а Бандора – самым чудесным местом на свете. Нельзя сказать, что он не любил мать. Он воспринимал ее как данность.

Сэнди передернула плечами:

– Как, должно быть, нелегко приходилось ей. Даже словом перемолвиться не с кем. Какой же одинокой, наверное, она себя чувствовала?

– Да, одинокой и несчастной, – Марч помолчал. – Страшно несчастной. Но это вина не Джордана, а отца.

– Конечно, не его. Ведь он был еще ребенком.

– А вот Джордан считает иначе. И ему кажется, что он, несмотря на то что был мальчиком, обязан был понять, насколько одинокой чувствует себя мать. Заметить, как ей тоскливо, и придумать что-то. И как-то признался мне, что если бы дал себе труд приглядеться к ней, к тому, как она вдруг задумывается, как сидит, глядя

перед собой, – то непременно догадался бы, какие чувства ее одолевают. И понял бы, что надо сделать, как помочь. Как спасти.

Сэнди сжала подлокотник кресла:

– Спасти?

Марч посмотрел ей прямо в глаза:

– За три дня до того, как Джордан с отцом должны были вернуться, она села в джип и уехала в неизвестном направлении. Поисковая партия наткнулась на нее мертвую в джипе семь дней спустя. Она не взяла с собой ни капли воды и умерла от обезвоживания.

– Боже! – прошептала Сэнди. – Так это трагическая случайность?

Марч отрицательно покачал головой:

– Нет. Она оставила прощальную записку.

В то время Джордану только-только исполнилось двенадцать лет, – вдруг осознала Сэнди, и тут же представила, что должен был переживать подросток: отчаяние, чувство вины, которые не могли не оставить след в его характере на всю оставшуюся жизнь.

– Какой кошмар!

Марч кивнул:

– Джордан был просто вне себя от отчаяния, когда тело матери все же удалось найти. Смерть от обезвоживания – не из легких.

– И отец взял его с собой? – переспросила Сэнди почти с ужасом.

– Он не мог оставаться дома, когда вся округа отправилась на поиски его матери. – Марч сжал губы. – Когда Джордан увидел умершую мать, он убежал и целую неделю пропадал неизвестно где. Никто не знает, где он был все это время и что делал. Но именно тогда он повредил левый глаз и врач не смог спасти его – в противном случае мог пострадать правый глаз.

– И все это пришлось пережить мальчику! – воскликнула Сэнди, и слезы снова навернулись ей на глаза. – Какое право взрослые имели брать его с собой? Ведь это его мать, ему нельзя было ее видеть в таком состоянии! Неужели никому не пришло в голову остановить их?

– Ничто не могло заставить отца Джордана переменить принятое решение. Это был несгибаемый человек, – покачал головой Марч. – И у него было свое представление о воспитании сына. Ему казалось, что тот должен пройти через это. И, конечно, ему и в голову не приходило, что мальчик воспримет смерть матери иначе, чем он сам – смерть жены.

– А как воспринял смерть жены отец Джордана?

– Нашел наиболее подходящее объяснение: что у жены случился нервный срыв. Что она вообще была человеком неуравновешенным. И через год женился на моей матери. – Марч снова сжал губы. – При этом у матери оказалось достаточно денег, чтобы превратить Бандору в туристическую базу. Так сбылась его мечта.

– Восхитительно!

– Но любовь Джордана погасла, как костер под дождем. Оставаться в Бандоре он не мог. Нас обоих отправили учиться в Мельбурн. После смерти отца мать вернулась в Марасеф, а Джордан продал Бандору. Тогда мы купили наш первый отель в Сиднее. Так возникла фирма «Бандора». А четыре года спустя Джордан купил отель у залива. – Марч откинулся на спинку кресла. – Вот и все. Это поможет тебе, малышка?

– Да, – в ее глазах все еще блестели слезы. – Но насколько мне было бы легче, если бы кто-нибудь рассказал мне об этом, когда мы в первый раз встретились с Джорданом. Скольких ошибок мне бы удалось избежать. – И чувство собственника, в котором она обвиняла Джордана, его боязнь оставить ее без присмотра, стремление обеспечить полную безопасность – все теперь предстало в ином свете. Она поднялась. – Что же, лучше поздно, чем никогда. Спасибо, Марч.

Он поднялся, щелкнул каблуками и склонил голову: