Ты в моей власти

Гаскойн Джил

Для Розмари это был унылый день. Она распаковала вещи и приняла душ, поговорила с Фрэнсис и прогулялась в саду – и при этом все время ждала телефонного звонка. К шести вечера единственным, за исключением Фрэнсис, человеком, с которым ей удалось перемолвиться словом, оказался Майкл – и то лишь потому, что она сама ему позвонила.

– Ты в порядке, Розмари?

– Прекрасно, Майкл. Уверена, Фрэнсис тебе обо всем рассказала, так что в подробности входить не буду. По правде говоря, я чувствую

себя немного дурой.

Она язвительно посмеялась над собой и, передав трубку Фрэнсис, вышла из комнаты, чтобы они могли поговорить без помех. Было шесть вечера, она стояла в гостиной, глядела в сад и курила сигарету. И вспоминала, как Бен играл с котом в то первое воскресенье, когда у них произошла стычка с Эллой. Три короткие недели.

Фрэнсис подошла к ней сзади. – Давай я сделаю нам мартини.

Розмари обернулась.

– Чудесно. У тебя это получается лучше.

Фрэнсис сказала:

– Идем со мной, поболтаем, пока я буду готовить.

Они вернулись в сад, и Розмари решила покормить кота, пока Фрэнсис вынимала водку, мартини и лед.

– Тебе с оливками или с лимоном? – спросила она, сунув голову в холодильник.

– И то и другое. – Розмари поставила миску, и кот немедленно появился, как обычно, шумно. – У него шестое чувство.

Она с улыбкой нагнулась, чтобы погладить своего любимца.

– Надо бы сменить ему имя.

– Зачем, дурочка?

Фрэнсис, разлив коктейль в длинные высокие стаканы, протянула один подруге.

– Я хочу забыть, навсегда забыть о последних трех неделях. Надеюсь, он не позвонит.

Сквозь стекло бокала Фрэнсис задумчиво и пристально смотрела на нее.

– Ты лжешь, сокровище мое. Это я надеюсь, что он не позвонит, а ты надеешься, что он позвонит, и станет молить о прощении, и будет уверять, что подобного больше никогда не повторится.

Розмари пожала плечами. Зазвонил телефон, они обе подпрыгнули.

– Господи Боже, я превратилась в такую же идиотку, как ты, – сказала Фрэнсис и подняла трубку. – Да?.. Привет, Элла! Какой сюрприз. У тебя сегодня премьера? – Розмари, поставив стакан, жестом попросила Фрэнсис передать ей трубку. – Нет, она здесь. Пришлось вернуться раньше. Даю ее тебе.

Фрэнсис передала трубку Розмари.

– Привет, дорогая. Как ты, черт побери, узнала, что я приехала?

– Я этого не знала, ма. У тебя все о'кей?

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Я думала, ты пробудешь там дней десять.

– Не получилось… – Розмари метнула взгляд на подругу, а та, пожав плечами, пошла из гостиной. – Фрэнсис понадобилась моя помощь.

– Да простит тебя Господь, – прошипела Фрэнсис и хлопнула дверью.

– Ты хорошо провела время, ма?

– Все было чудесно. Не беспокойся обо мне, девочка. Как у тебя дела?

– Замечательно. Блядски здорово, ма! Послушай, нам бы надо увидеться. Ты никуда не уедешь?

– Не знаю, дорогая. У тебя неприятности?

– Да

нет. Просто нужно кое о чем тебе рассказать и попросить о большом одолжении.

– Что такое?

– Да гадство какое-то, у меня разлетелись все деньги.

– Позвони мне, и мы переведем на мой счет.

– После представления, ма, хорошо?

– Желаю удачи, дорогая. Веди себя хорошо.

На линии воцарилось молчание, и Розмари положила трубку. Взяв свой мартини, направилась в гостиную. Фрэнсис смотрела новости по телевизору и взглянула на Розмари, едва та вошла.

– У нее все порядке, да?

– «Блядски здорово», так она выразилась.

– Значит, все хорошо, беспокоиться не о чем.

– Просит об одолжении. Позвонит попозже.

– Будем надеяться, что речь идет только о деньгах, золото мое.

В этот вечер они поужинали в итальянском ресторане за углом – Розмари там не раз бывала. Предложила это Фрэнсис, ворчливо сказав:

– Я не могу сидеть тут и смотреть, как ты не сводишь глаз с телефона.

На автоответчике не было никаких записей, когда они вернулись ближе к ночи. Они уселись с кофе, бренди и коробкой шоколадных конфет перед выключенным телевизором, предпочитая разглядывать обои, которые не мешали разговаривать.

– Я пью как сапожник, – сказала Розмари. – Что это со мной случилось?

– Бен Моррисон.

– Не упоминай больше его имени.

– Через неделю тебе это будет безразлично. Попомни мои слова.

Розмари ответила после паузы:

– Не знаю, Фрэнни. Я говорю, ем и пью, что-то делаю… все, как обычно, но он по-прежнему здесь. Меня словно бы оглушили. Как я сумела так глубоко влипнуть всего лишь за три недели?

– Единственная любовная связь, которая причинила мне настоящие муки, продолжалась один уик-энд.

– Господи Боже! Неужели правда? Ты по-прежнему думаешь об этом… как его звали? Джефф?

Фрэнсис кивнула.

– Иногда на улице мне чудится, будто это он идет, и я бросаюсь к совершенно незнакомому человеку, который думает, что я спятила.

– Но почему именно Джефф? Вот уж кого бы не заподозрила.

– Он был такой недоступный. Такой высокомерный… В общем, не знаю.

– Как Бен, ты хочешь сказать?

– Именно. Как твой Бен.

– Он не мой Бен.

– Ты совершенно права. Лучше говорить – общий Бен.

Зазвонил телефон.

– Ты можешь не подпрыгивать так? – засмеялась Фрэнсис. – Из-за тебя я чуть не пролила бренди.

Звонила Элла.

– Все прошло хорошо? – осведомилась Розмари.

– Закрытый просмотр или представление в целом?

– И то и другое.

Элла вздохнула.

– Ну, паниковать рано. Пресса появится только в следующую среду.

Розмари сказала:

– Ты упоминала о каком-то одолжении, дорогая?

– Могу я привезти кое-кого на следующий уик-энд?

Розмари удивилась.