Ты в моей власти
Шрифт:
Наконец, уже ближе к ночи, Элла спросила о нем. Розмари искоса поглядела на Джо – та жевала одно из пасхальных яиц, что Розмари закупила в «Теско» и вручила им за едой в знак материнской любви. «Блядство, мне ведь уже двадцать пять», – сказала тогда Элла, хотя была явно в восторге, что к ней относятся как к избалованному ребенку, которым она некогда была.
– Ты можешь говорить при Джо, – добавила Элла. – Она знает про Бена. У нас нет тайн друг от друга. Я рассказываю ей все.
Розмари растерянно улыбнулась при мысли, что нужно говорить с ними
– Перестань, Элла, – сказала Джо. – Это касается только твоей матери. Она же не лезет в наши дела.
Элла повернулась к ней.
– Я чувствую себя виноватой. Ведь я сама привела этого недоноска в наш дом.
Джо засмеялась, а Розмари передернуло. Элла же продолжала:
– Он без ума от своей штуковины, ма. Прекрасный парень, великолепный актер, но за пределами сцены мозги у него сползают в промежность.
Розмари быстро произнесла:
– Элла, прошу тебя. Я все-таки твоя мать. Я совершила глупость. Забудем об этом.
Она встала, чтобы налить себе бренди. Снова усевшись за стол, сказала:
– Завтра я уезжаю в Шраблендс. Надеюсь потерять за неделю некоторое количество фунтов и те немногие воспоминания, что остались у меня от Бена Моррисона.
«И от его замечательного пениса», – добавила она про себя, всей душой желая, чтобы это оказалось именно так.
15
Подруги уехали до появления Фрэнсис.
– Нам надо вернуться и еще раз прочесть пьесу. Завтра начинаются репетиции. Чехов зовет!
Розмари вышла помахать им.
– Мы быстро доедем, – сказала Джо, расцеловав хозяйку в обе щеки и обняв ее с какой-то новой, милой бесцеремонностью. – Берегите себя, Розмари. – И, обогнув машину, уселась на переднее сиденье.
– Давай, давай скорее, – подгоняла ее Элла, нетерпеливая, как всегда, готовая торопить любое событие в своей жизни. Машина тронулась, она высунула в окошко руку. – Пока, ма, я скоро позвоню. Привет Фрэнсис.
Розмари вернулась в дом, он показался ей мрачным и тихим. Сегодня понедельник пасхальной недели – это значит, что ни Дженни, ни Пат не будет. Розмари сложила в небольшую сумку вещи для недельного пребывания на ферме здоровья.
– А, черт, уже уехали, – посетовала Фрэнсис, чуть позже подъехав к дому.
– Элла шлет тебе привет. И еще до всех твоих расспросов должна сказать, что Джоанна Тристрам необыкновенно милая и, может быть, встреча с ней – лучшее из всего, что случалось с Эллой.
– Ну-ну, – улыбнулась Фрэнсис и бросила сумку подруги в багажник рядом со своими тремя.
Розмари и Фрэнсис приехали в Шраблендс к чаю. Оказавшись в своей комнате, они распаковали вещи, взвесились и влезли в махровые халаты.
– Я собираюсь проходить так всю неделю, – говорила Фрэнсис по дороге в оранжерею, где их дожидались серебряные чайники и кувшины с молоком, только что доставленным с фермы.
Розмари пила чай, сидя под
– Это самый важный момент дня, – объяснила Фрэнсис, допив третью чашку. – Я буду соблюдать легкую диету за компанию с тобой, детка. А захочу – так спущусь вниз, в паб, и наемся жареной картошки с мясом, пока тебя будут массировать…
– Подумай о токсинах, от которых освобождается твой организм, – посоветовала Розмари подруге, когда они в тот же день довольно рано забрались в стоявшие рядом кровати и включили телевизор. Фрэнсис отхлебывала горячий напиток с медом и лимоном и гнала мысль о мартини с водкой.
Как правило, в такой разреженной атмосфере, где собираются люди, какое-то время занятые лишь одним – приведением себя в порядок, случайные встречи всегда обещают перейти в дружбу, которая в суровом климате деловых отношений, не развившись, погибает. Две молодые актрисы подошли представиться Розмари на второй день после ее приезда. Четыре женщины встретились между процедурами, им понравилось беседовать друг с другом, и с тех пор они почти не расставались.
Вместе переживали головную боль и муки голода и отговаривали одна другую от посещения паба. Розмари было полезно их присутствие. При них она не говорила о Бене. А когда мысли о нем захватывали ее целиком, она уходила гулять.
После аэробики, парилки и ледяного душа новые подруги всегда встречались, чтобы вместе выпить особого чая в четыре ровно пополудни. Это стало настолько же привычным, как ноющие мускулы и пустой желудок.
– Внушительное зрелище – столько женщин сразу, правда?
Они, как обычно, сидели вчетвером в оранжерее – только там и разрешалось курить. Ни одна из них не решилась отказаться от сигарет.
– Мы сильные, – сказала Мэнди, их новая подруга. – Поэтому мужчины так нас боятся и стараются изолировать друг от друга.
– Им необходимо контролировать нас, – заметила Фрэнсис. – Просто тошнит при мысли о том, что мы это воспринимаем как заботу.
Розмари украдкой бросила на нее взгляд. Разговор приобретал опасное направление.
– У меня есть подруга, – сказала Мэнди, – которая именно так и живет. Она вроде бы уже и не любит его, но он ухитрился внушить ей, что без него она – ноль. Мне кажется, она почти так же безумно любит его член, как и он сам.
– Нет, это невозможно, – рассмеялась Фрэнсис. – У мужчин это самая долгая и самая мощная страсть.
– Фрэнни, перестань. Не у всех, – упрекнула ее Розмари.
Мэнди снова заговорила.
– Бедняжка Джил, она просто одержима им. Она все время беспокоится, где он. Ни о чем другом думать не может.
– Джил? – повернулась к ней Розмари.
– Да, так зовут мою подругу.
Не может быть. Таких совпадений не бывает. «Разве ты не хочешь спросить и убедиться?» – задала себе вопрос Розмари.