Ты веришь в судьбу?
Шрифт:
— Надеюсь, сможете. — Он заговорщицки подмигнул. — Видите ли, я слегка опоздал и…
— Если вы на вечеринку Торнтонов, — она старалась говорить как можно беспечнее, — можете не волноваться: там столько народу, что ваше отсутствие едва ли кто заметит!
А вот если бы она его пригласила, то его не заменили бы даже сотни других гостей, и она все равно заметила бы, что его нет!
— К сожалению, я в этом не так уверен. — Он состроил скорбную гримасу и сокрушенно покачал головой.
Должно быть, его там
— Начисто вылетело из головы, что это — сегодня, — продолжал незнакомец, не замечая, как погрустнела Син. — Спохватился около получаса назад. Похоже, поставил мировой рекорд по скорости одевания… Что с вами? — осекся он, заметив вдруг, что она кивает в такт каждому его слову.
— Ничего, просто я подумала, что… — она смутилась и покраснела, — что это все объясняет.
— Объясняет что? — Темно-русые брови недоумевающе изогнулись.
— Ну… как бы это сказать… видите ли… — Она не могла подобрать слова, да и вряд ли было позволительно указывать гостям отеля на недостатки в их одежде.
Однако он сам догадался, что причина — в нем самом, и принялся оглядывать себя.
— В чем, черт побери, дело? Может быть, надел разные носки? Да нет, ноги вам не видны. Тогда что же не так? — продолжал гадать он. — Кровь на воротничке или остатки крема для бритья? Или и то и другое? — В голосе зазвучало отчаяние.
Син не выдержала и расхохоталась.
— Ни то и ни другое, — успокоила она его, все еще улыбаясь. — Но галстук и впрямь подкачал.
Он коснулся галстучного узла длинными, красивыми пальцами.
— Никогда не умел его завязывать. Полагаю, что вы…
— Что — я? — пришел черед Син насторожиться.
— Полагаю, что ваша попытка не ухудшит положение. — Он вновь облокотился на стойку. — Ну же, давайте, действуйте. — Он вытянул шею, чтобы ей было сподручнее дотянуться до галстука.
Какое-то время она смотрела на него в нерешительности. В ее обязанности не входит помогать клиентам одеваться! Во всяком случае, в контракте нет такого пункта…
— Не стойте как истукан, — торопил он, начиная уставать от неудобной позы. — Я вовсе не хочу остаться с вывихнутой шеей, даже если это единственный способ выделиться в сегодняшней толпе!
— Ладно, — вздохнула она и наклонилась ему навстречу, чтобы развязать злополучный узел.
Его близость, необходимая для успешного завершения начатого, отнюдь не способствовала ее спокойствию и сосредоточенности: она могла разглядеть поры на его лице, сосчитать все искорки в глубине этих янтарных озер; она чувствовала щекой его горячее дыхание. Немудрено, что первая попытка не удалась!
— А дело-то не такое простое, — удовлетворенно хмыкнул он, пребывая в счастливом
— Да уж. — Син не стала отвлекаться на пространный ответ, поглощенная новым для себя занятием, и от усердия даже слегка высунула кончик языка.
— Если нас кто-нибудь увидит сейчас, — он не сдержал короткого смешка, — Бог знает что может подумать. Шучу-шучу! — спохватился он, когда она отпрянула от него и даже спрятала руки за спину. — Вы ведь не оставите меня полуодетым, — взмолился он, убедившись, что узел все еще не завязан.
Полуодетым его едва ли можно назвать, подумала Син — и тут же, помимо воли, очень живо представила себе ситуацию, при которой он действительно мог бы быть полуодет. Это было уже чересчур!
— Идите сюда, — скомандовала она, за галстук притягивая его к себе. Разозлившись на себя за слабость и разыгравшееся воображение, Син с удвоенной энергией принялась сражаться с непокорной тканью; движения ее стали четки, уверенны и несуетливы.
— Готово! — Она довольно похлопала рукой по укрощенному узлу и слегка отодвинулась, чтобы полюбоваться сделанным.
— Вульф, чем это ты занимаешься? — капризно-требовательный женский голос раздался громом среди ясного неба.
Вульф… Вульф!.. Что же это за имя такое?
Син очень испугалась неожиданной пронзительности голоса и удивилась необычности имени незнакомца. Мужчина между тем, казалось, никак не отреагировал на столь внезапное вторжение и, прежде чем обернуться на голос, вновь подмигнул Син.
— Всего лишь спрашиваю, где проходит вечеринка, Барбара, — легко солгал он. — Ну и как там дела? — задал он вопрос, подходя к женщине и вставая рядом.
Син внимательно оглядела ту, которую звали Барбарой. Безусловно, хороша собой — иначе и быть не могло, если она с Вульфом! — тонкие и абсолютно правильные черты; лицо покрыто легким, явно нездешним загаром; огромные зеленые глаза, опушенные густыми ресницами, и волна черных как вороново крыло волос, уложенных столь искусно, что они выглядели на зависть естественно; гордый (или самодовольный?) поворот головы… Женщина была высокой и осталась бы такой, даже сбросив лодочки на узкой и длинной шпильке, подобранные в тон платью, которое вызывающе обтягивало безупречную фигуру и не скрывало изящных длинных ног.
Словом, в этой женщине было все, чего всегда не хватало Син; она была именно такой, какой хотела бы быть Син, вечно страдавшая из-за своего маленького, почти игрушечного, роста; еще из-за детской косы (ее светлые волосы признавали только такую прическу), будто прилипшей к позвоночнику и длинной, до пояса; из-за бледного, словно фарфорового, лица. А кроме того, ей хотелось уметь двигаться с той же выверенной грацией, с какой двигалась эта женщина, чьей щеки так бережно только что коснулся поцелуем Вульф.