Ты вернешься

Саетов Рустем Явгарович

– Спаси дитя! Турукано, спаси дитя!
– кричала Эленвэ. А лед крошится под руками, сведенные судорогой пальцы оставляют на нем кровавые полосы... Внезапно большая глыба льда, видимо, еле державшаяся в своем гнезде и потревоженная их беспорядочными движениями, съехала в полынью. Поднятой волной Турукано с дочерью вытолкнуло на лед. Отчаянным усилием он отодвинулся от кромки и уцепился за чьи-то ножны. Воины выволокли командира в безопасное место, но когда он оглянулся, Эленвэ не увидел - рухнувшая глыба погребла ее под собой. Турукано забился в руках воинов, пытаясь вырваться, броситься в черную воду, найти, спасти... Их уговоры не могли достучаться до его сознания, помутившегося от ужаса и горя. Финарато ощутил укол жгучего страха в тот миг, когда его родич и лучший друг провалился под лед. С ужасом взглянул в глаза сестры и прошептал:

– Что-то случилось! Там, позади. Ты чувствуешь?
– И, не слушая никаких уговоров, помчался назад. Турукано он нашел сидящим на обломке льда и неотрывно глядящим в полынью, поглотившую его любимую.

– Друг мой, что здесь произошло?!

– Эленвэ... Родная моя... Как же так?! Почему ты?.. Почему не я?!!
– бессвязно шептал тот. Нолдор, стоящие рядом с вождем, рассказали, что случилось. Финарато

в смятении поглядел в черную воду. Все кончено - жены друга уже не было в живых. Внезапно до его сознания достучался еле слышный жалобный плач ребенка. Маленькая Итарилле, промокшая в ледяной воде, замерзала на руках у Турукано. Сорвать с себя плащ, освободить ребенка от леденеющих одежд, укутать в теплое было делом нескольких мгновений. Но Финарато видел, что этого недостаточно - малышка умирала от переохлаждения. В Валиноре они никогда не сталкивались с болезнями, даже не знали, что это такое, это потом, в Срединных землях все вожди нолдор стали великими целителями. В растерянности Финарато снова сжал в руке кристалл - и тут же память услужливо подбросила воспоминание из последних светлых лет: "Огромная пещера... Рудознатцы рассказали о ней, вернувшись с южного нагорья, но они говорили, что не исследовали ее до конца, а только слегка осмотрели у входа. Юные авантюристы загорелись сами отправиться в опасное путешествие. Никому ни слова не сказав, вдвоем с Турукано они добрались до нагорья, разыскали пещеру, соорудили себе факелы из смолистых веток и полезли внутрь. Пещера действительно была грандиозной - величественные своды терялись во мраке, с невидимого потолка свисали белые сталагмиты, по стенам искрились разломы рудных жил. Переходы уводили юношей все глубже, становилось тяжело дышать, но они не останавливались, пробирались по нагромождениям камней, перепрыгивали через подземные ручьи. Но с каждым шагом непонятная слабость все сильнее одолевала их, странный запах, напоминающий аромат весенних белых цветов, кружил голову, вызывал состояние эйфории, начинало щипать глаза. Турукано, шедший впереди, вдруг упал на колени и не смог подняться. Финарато рванулся к нему, тоже упал, ползком добрался до товарища, тронул за плечо, спросил, что случилось. Тот, еле ворочая языком, прошептал: "Не знаю... Голова что-то кружится сильно..." Они лежали рядом, сил не осталось даже чтобы шевельнуть пальцем, мысли путались, черный ужас вползал в сердце: "Что делать? Нас же тут никто не найдет! Мама! Отец! Ойорандель!!!" Финарато смутно увидел над собой светлое пятно, потом зрение чуть прояснилось, и он понял, что это лицо Ондхон. В факелах она не нуждалась, глаза ее светились в темноте, как синие звезды. Не теряя времени, Ондхон подхватила мальчишек и поволокла вон из пещеры. Вытащив обоих на свежий воздух, она по очереди возложила им руки на лоб и тихо пропела плавную и нежную, но невероятно сильную Песнь. Ласковая мелодия быстро выгнала из молодых крепких тел все последствия отравления..." И сейчас спасительная мелодия ясно вспомнилась Финарато. Возложив ладони на чистый лобик ребенка, он запел - и мгла над бездушными льдами будто рассеялась, легкий ветерок донес аромат цветов Валинора... Исцеленная малышка заснула, а Финарато начал приводить в чувство своего друга. Он тряс его, заставляя смотреть в глаза, говоря, что он должен жить ради дочери, ради тех, кто следует за ним, ради отца и братьев, убеждал друга, а заодно и себя самого, что смерть не вечна, что когда-нибудь Эленвэ вернется, и для нее он должен сохранить Итарилле... Услышав имя жены Турукано вдруг разрыдался в объятьях друга. Через короткое время Финарато заставил родича встать, и тот продолжил путь, держа на руках спасенного ребенка. Нервен и Финарато по-прежнему шли впереди, пробивая путь, но оба чувствовали, что силы их уже на исходе.

– Если в скором времени мы не достигнем берега, то просто упадем и умрем от перенапряжения, тогда и все остальные погибнут в этих проклятых льдах!
– тихо прошептала Нервен брату. Тот не отвечал, он напряженно всматривался вперед, прижимая ко лбу ладонь с кристаллом. Нервен пригляделась, и ей тоже показалось, что впереди за более светлыми льдами темнеет какая-то огромная масса.

– Инголдо... Неужели?!

– Сестренка! Мне кажется, что это берег!

У них будто открылось второе дыхание. С новыми силами они устремились вперед, и вот уже многие нолдор различили впереди смутные очертания скалистого берега. Но все оказалось не так просто. Вскоре воинство Нолофинвэ вышло на огромное ледяное поле, изрытое большими и малыми трещинами. А между этим полем и берегом был довольно широкий пролив, по которому северный ветер стремительно гнал массы серой воды и разнокалиберные обломки льда. Нолдор в отчаянии смотрели на такой близкий и недостижимый берег, слышался плач и проклятия предателю-Феанаро и насмешнице-судьбе. Было ясно, что дальше на север идти бессмысленно, переплыть стремительные воды тоже было нереально. Нолофинвэ сжимал голову ладонями и сам готов был заплакать от отчаяния. Финарато и Нервен переглянулись.

– Может быть, Песнью отколоть айсберг? Вон там, на севере видна большая гора, она перекроет пролив, и мы осторожненько переберемся но ней.

– Не переоценивай наши возможности, сестренка, такую гору нам с тобой не сдвинуть, Ондхон и то не справилась бы, наверное.

– И почему сейчас, когда она так нужна, ее нет с нами?

– Ойорандель не хотела уходить, но Валар отправили ее с поручением, не слушая никаких возражений. Придется самим справляться.

А Ондхон в это время находилась в Гаванях, которые из последних сил оборонялись от орков. Она знала, что с ее народом происходит что-то ужасное, но не имела права вмешаться, это был строгий приказ. И Кирдэна нельзя было оставить без помощи, Гавани должны были выстоять любой ценой. Ондхон надеялась, что ее занятия с Финарато не прошли даром и ученик поведет себя правильно, да и защита ее у него есть.

– Мы сделаем так, - решил Финарато, - по проливу плывет много обломков, будем ловить их Песнью и строить мост до берега. Это, конечно, долго, но зато надежно. Мы соберем всех, кто хоть чуть-чуть владеет Песнями Могущества, они вольют свои голоса в нашу мелодию и будут помогать, а мы направим общую Песнь по нужному пути.

Вскоре над мрачными холодными водами потекла светлая река эльфийской песни. Обломки собирались в груды, сцеплялись в ледяную мостовую, серебристая дорожка потянулась к темному, но такому желанному берегу. В глазах нолдор засветилась надежда.

И в этот миг судьба нанесла изгнанникам очередной жестокий удар. Ледяная платформа, на которой стояло воинство Нолофинвэ, не выдержав напряжения, вдруг раскололась на части, огромная ледяная глыба, на краю которой находился почти весь отряд Артаресто, стала медленно переворачиваться, увлекая под воду отчаянно цеплявшихся за лед нолдор. Несколько воинов попали между двумя кусками платформы и были сразу раздавлены, остальных неудержимо увлекала за собой опрокидывающаяся глыба, течение здесь было таким сильным, что сразу тащило упавших в глубину, не оставляя никакой возможности спастись. Отчаянный многоголосый крик потряс бездушные льды. Финарато и Нервен запели самую сильную Песнь, уперлись в глыбу взглядом, пытаясь остановить, ну хоть чуть-чуть задержать смертоносное движение и уже понимая, что все бесполезно. Внезапно из маленького кристаллика, висевшего на цепочке на груди Финарато, вырвался немыслимо яркий синий луч, вонзился в вершину ледяной горы. Несколько мгновений длилось противостояние двух огромных сил, морозный воздух звенел от напряжения. А потом ледяная платформа так же медленно стала переворачиваться обратно... Нолдор снова закричали, радуясь спасению из самых челюстей смерти, а Финарато, как подкошенный рухнул на лед. Далеко-далеко от Хелкараксэ, в Гавани на берегу теплого моря, Ондхон, обессиленная, медленно осела на песок.

– Что с тобой?
– испуганно спросил Кирдэн, подхватывая подругу.

– Ничего страшного, - слабо улыбаясь, ответила она и закрыла глаза, - просто я немножко пошла против судьбы...

Родичи приводили Финарато в себя, прославляя и восхваляя его, Нервен пыталась поделиться с ним силой, которой у нее самой-то не оставалось уже. Финарато слабо отмахивался, напоминая товарищам, что они еще не спаслись из Ледяных Челюстей. Наконец, все немного пришли в себя и обратили внимание на мост. Разлом платформы немного разрушил их конструкцию, но ее хотя бы не унесло течением, а то бы пришлось начинать все заново. Собравшись с силами, Певцы достроили мост, и воинство нолдор постепенно начало перебираться на берег. Первым на незнакомую землю ступил Нолофинвэ. Финарато и Нервен перешли последними, до конца оберегая и поддерживая мост. На берегу силы окончательно покинули обоих, друзья на руках отнесли их в укрытие за скалами, где был разбит временный лагерь. Воинство Нолофинвэ вступило в Среднеземье.

* * *

Сидя в маленькой лодочке под необозримой горной стеной, Финарато заново переживал этот кошмарный путь. До сих пор было страшно представить - твой друг идет рядом, живой, веселый, говорит с тобой, смеется, рука его касается твоей, такая теплая, сильная... Вдруг - кровь на льдинах, тело друга, неподвижное, чужое... И его больше нет с тобой и не будет... Или - шаг в сторону, короткий отчаянный крик - и никого... А потом еще долго-долго кажется, что друг все так же идет рядом, ты продолжаешь прерванный разговор, обернешься - а его нет... Да, сейчас все погибшие в Ледяных челюстях, вернулись, и друг Турукано счастливо смеется, обнимая свою дорогую Эленвэ, но ужас и боль тех страшных лиг никогда не покинут их сердец, и в их самых светлых песнях будут слышаться отголоски стонов черного льда...

Отец все чаще заговаривал с Финарато о женитьбе. Арафинвэ страстно хотелось увидеть своего старшего сына семейным, растящим детей, чтобы все печали прожитых в Среднеземье лет показались дурным сном и чтобы покрепче привязать его к дому. Арафинвэ чувствовал скрытое беспокойство сына и догадывался о причине, но только крепче наказывал родным и друзьям не проговориться о судьбе Ойорандель. Но Финарато не хотелось спешить с созданием семьи. Он чувствовал, как они с Амариэ отвыкли друг от друга за годы разлуки, какими разными стали и хотел сблизиться с бывшей возлюбленной постепенно, дать ей время привыкнуть к тому, что к ней вернулся не Финарато, а Финрод Фелагунд. Все больше беспокоило Финарато слишком долгое отсутствие Ондхон. Даже здесь, в Благословенных Землях, где не было Тени, давящей на сердце, среди родных и друзей, он скучал по ней. Ему было непонятно: в Эндоре все спокойно, Враг повержен, и Саурон, хоть и сбежал от суда Валар, надолго притих, помня об огромных силах Запада, обрушившихся тогда на Ангбанд. Казалось, что бы ей там делать так долго? И еще заметил Финарато странное смущение, с которым друзья отводили глаза, когда разговор касался Ондхон. Он начал понимать, что здесь не все чисто. Однажды, когда Финарато жил в Лебединой Гавани, он услышал песню Телери, в которой они восхваляли подвиг Ойорандель, вернувший им родичей, и сожалели, что не могут выразить ей свою благодарность, потому что за открывание Источника она заплатила слишком дорогую цену. Финарато больше не мог выносить неизвестность и эту всеобщую скрытность. Он позвал своего младшего брата побродить по лесам Эльдамара. К тому времени Айканаро отыскал свою Андрет в новом воплощении - в тот момент она была еще маленькой девочкой. Любимым его делом стало входить в ее сны и наполнять их волшебством. Айканаро с радостью согласился на путешествие. Он очень любил своего старшего брата и успел очень сильно соскучиться по нему, пока Финарато находился в Мандосе. Ушли они далеко. Вечером, сидя под деревьями у маленького костерка, они долго говорили обо всем. Айканаро рассказывал о своей подопечной, об удивительном родстве их душ.

– Инголдо, мне даже не нужно заглядывать в ее будущее, чтобы узнать, как она поступит в том или ином случае. Я просто представляю, что сделал бы сам на ее месте - и никогда не ошибаюсь! Она и мечтать любит так же, как я в детстве - забившись в уголок и глядя в огонь. Ни на воду, ни в облака, только в пламя очага или костра! А потом рассказывает друзьям сказки, которые нашептал ей огонь. Она обычно спокойная и добрая девочка, но если при ней обидят слабого, бросится защищать, не раздумывая, без страха, даже если обидчик намного сильнее ее...

Потом они замолчали, глядя в огонь. Вдруг Финарато повернулся к брату, крепко взял его за руки и, глядя в глаза, потребовал:

– Айканаро! Я тебя заклинаю твоей потерянной и вновь обретенной любовью - расскажи мне правду об Ойорандель!

Тот очень сильно смутился. Он клятвенно обещал отцу ничего не говорить брату о непонятной судьбе Ондхон.

– Но, Инголдо! Я ведь правда ничего не знаю! Клянусь тебе! Она исчезла, и никто ничего не может о ней рассказать.

– Брат мой!
– проникновенно сказал Финарато, - я вижу, что вы все скрываете что-то из любви ко мне. Но пойми, неизвестность мучает хуже самой горькой правды! Ты испытал на себе, что такое разлука с любимой. Только ты можешь меня понять. Расскажи мне все, прошу тебя!