Ты все, что у меня есть
Шрифт:
В мой выходной, совпавший с субботой, мы с подругой Юлькой сидели в кафе, отмечая ее повышение по службе – подругу назначили начальником отдела в налоговой инспекции. Честно сказать, если бы я была более закомплексована, чем я есть, то ни за что не пошла бы куда-то в людное место с такой женщиной, как Юлька. Ее финансовое положение было куда как лучше моего, одета она всегда была дорого и модно, и вообще яркая и красивая, притягивающая к себе внимание девица. На ее фоне я выглядела девочкой-простушкой, но мне на это всегда было наплевать.
Наш столик находился в самом углу зала, мы потягивали вино, болтали, словом, расслаблялись. Юлька сидела в картинной позе, закинув одну ногу на другую, оглядывала зал в поисках «чего-нибудь подходящего», как она сама обычно выражалась. Подходящего не было – практически все мужчины сидели с дамами, а потому ловить моей красавице-подруге было нечего.
– Что, никого? – сочувственно спросила я, с улыбкой глядя на нее.
Но и это не расстроило кудрявую, рыжеволосую Юльку:
– Ой, да просто не мой день! – она подмигнула мне и потянулась за бутылкой.
Где-то между третьим и четвертым бокалами мне стало как-то не по себе, я обернулась и увидела, что за столиком в нише напротив сидят трое мужчин и разглядывают нас. Один из них – Кравченко. Я чуть под стол не упала от изумления – вот уж неожиданность! Пока соображала, что делать и как себя вести, Кравченко поднялся и подошел к нам.
– Гуляем?
– Да. Здравствуйте, товарищ капитан.
– Вот и мы тоже гуляем. Пойдем, познакомлю с друзьями. Можешь подругу с собой взять, – предложил он.
– Неудобно, – заманерничала Юлька, окинув компанию беглым взглядом и поняв, что и там ловить нечего – военные никогда не привлекали ее ни зарплатой, ни длительными командировками, ни постоянной бытовой неустроенностью. – У вас своя компания, мы помешаем…
– Вот только фасону такого не надо! – попросил Кравченко. – Приглашают – иди.
Видимо, в моих глазах читалось желание присоединиться, и Юлька не смогла отказать мне в этом. Мы пересели за их стол. Кравченко стал знакомить нас с присутствующими:
– Прошу любить и жаловать – мои друзья…
– Капитан Рубцов, можно просто Серега, – отрекомендовался бритый наголо.
– А я – капитан Лещенко, можно без церемоний – Леший, и все, – весело посмеиваясь, сказал светловолосый.
– А это… – замялся Кравченко, глянув на меня. – Слушай, а ведь я даже не спросил твое имя, ласточка…
– Зовите меня просто – госпожа Стрельцова, – засмеялась я. – А я буду звать вас товарищ капитан, потому что вы тоже не представились.
– Алексей, Леха. Как удобнее, так и зови.
– А я – Марьяна. Моя подруга Юлия.
– Вот и прекрасно! Девочки дорогие, скрасьте вечер трем одиноким воякам, которые… – начал было Леший, но Кравченко перебил:
– Цыц! Не пугай детей!
– Обижаете, товарищ капитан! Давно уже не дети! – фыркнула Юлька.
Внимательно
– Тебе сколько лет было в восемьдесят седьмом?
– Четырнадцать… А что?
– А то, что мы тогда уже в Афгане «духов» на тот свет сгружали, пока вы в школу с бантиками бегали.
Юлька умолкла, поняв, что сморозила какую-то глупость.
– Ротный, не надо, не заводи! – попросил Рубцов. – Позвал девчонок, а сам опять…
– Действительно, Леха, заканчивай! – поддержал его Леший. – В кои-то веки собрались втроем, и опять начнем за Афган разговаривать. Давай лучше напьемся!
– Да-да, правда, – сник Кравченко. – Наливай тогда…
– Я не пью водку, – отвела я руку Рубцова, потянувшуюся с бутылкой к моей рюмке.
– У-у, какая же ты тогда боевая подруга? Звание-то есть у тебя? – спросил тот.
– Я старшина. Но даже это не обязывает меня пить спирт стаканами.
– Какая колючая девочка! – одобрительно захохотал Леший.
– Нет, я ж не про то, – смутился почему-то Рубцов. – Просто я привык, что сейчас все пьют, никто не отказывается.
– Ну, простите, что разочаровала – такая уж я нестандартная!
– Да, и мужиков по морде хлещешь! – насмешливо глядя на меня, добавил Кравченко. – Прикинь, Леший, она какому-то лейтенанту в госпитале по роже съездила! И…как ты его там назвала, я не запомнил?
– Уродом и козлом.
– Так и сказала? – удивился Леший.
– Так и сказала.
– Ну, молоток! А за что? Приставал?
– Что же у вас всех мозги под одно заточены? «Приставал, приставал»! – бросила я с досадой. – Уже не пристает, передумал.
– Вот я и говорю – так их всех и надо, иначе достанут! – захохотал Леший.
– Простите, а мы так и будем весь вечер обсуждать мою личную жизнь? – поинтересовалась я, устав от такого пристального внимания.
– Вот, кстати о личной жизни! – подхватил Леший, закуривая. – Я не женат, не интересуетесь?
– Чем, залежалым тридцатишестилетним мясом? – толкнул его в бок Рубцов, и Леший обиделся всерьез:
– Сам ты мясо! Женился сразу после школы и гордится! А бедная Ленка даже нагуляться не успела, как все нормальные девки – сразу киндер, и муж то в Афгане, то еще где!
– Дурак ты! Может, я только из-за сына и выжил там, да из-за Ленки, потому что ждала…
– А я не спорю.
Все это время я, не отрываясь, смотрела на Кравченко – он молча сидел, глядя куда-то мне за спину, на темную штору окна. Казалось, что он ушел куда-то далеко в своих мыслях и не замечает, не слышит ничего вокруг. Я не могла оторваться от этого лица, во мне все разрывалось от чего-то неизвестного ранее, и вдруг поняла, что могу вот так часами смотреть на него, просто смотреть, и все. Я увлеклась настолько, что даже не заметила, как и он, очнувшись будто, посмотрел на меня.