Ты - все, что я хочу
Шрифт:
Нейт провел языком по мочке ее уха. От персикового аромата ее шампуня у него по телу пошли мурашки.
— Я встречал много клевых девушек из Джорджтауна. Тебе стоит туда съездить. Может, тебе там понравится даже больше, чем в Йеле, — сказал он приглушенно, водя носом по ее шее.
— Ты прав, — с горечью в голосе ответила Блер.
Она понимала, что Нейт хочет ее, но была так расстроена, что чувствовала только его слюну у себя на ухе.
Нейт откинулся на кровать и затащил ее на себя. Его глаза были закрыты, а губы
— М-м-м, — простонал он, наслаждаясь тем, как давит на него ее тело.
— Если бы только меня приняли в Йель, — прошептала Блер. Тогда она могла бы сбросить одежду и наконец-то заняться этим, именно так, как всегда себе представляла. Она положила голову на плечо Нейта и вдохнула его запах — приятный и дымный. Все, что ей нужно было сейчас, — хорошо пообниматься. Секса придется подождать.
Нейт открыл глаза и тяжело вздохнул. «Прерванный секс, эпизод XX», снятый специально для него Блер Уолдорф.
Не то чтобы он действительно заслуживал секса.
— Только пообещай, что съездишь в Джорджтаун, — сказал он так, как должен был сказать настоящий бойфренд, а не лживый сукин сын.
Блер крепко обняла его. Ее жизнь была жалкой кучей дерьма, ее лучшая подруга — коварной сучкой, но, по крайней мере, у нее был Нейт — очаровательный, заботливый, оптимистичный Нейт. И он был прав. Посещение Джорджтауна не убьет ее. В данный момент она была готова на все.
— Ладно. Обещаю, — согласилась она.
Нейт запустил руку в ее джинсы, но она оттолкнула ее.
Ну, почти на все готова.
И ПОБЕДИТЕЛЕМ СТАНОВИТСЯ…
— Я дома!
Зайдя в квартиру, Дэн услышал громкий шепот своей младшей сестры Дженни:
— Скорее!
Он швырнул ключи на шаткий старый стол в прихожей и снял свои кроссовки «Пума».
— Эй?! — позвал он, заглядывая на кухню, где всегда собиралась семья. Как обычно, Маркс, огромный черный кот Хамфри, лежал свернувшись на желтом обшарпанном кухонном столе; подушкой ему служило оранжевое полотенце. Полупустая кружка с кофе была там же, где Дэн оставил ее утром — у маленького нежного носика Маркса. На кухне горел, свет, а недоеденный обезжиренный черничный йогурт «Данон» — любимый йогурт Дженни — стоял на кухонном столе.
Дэн почесал Маркса за пушистым черным ухом. На столе подозрительно не хватало привычной стопки почты, а Дженни была где-то вне поля зрения.
— Мы здесь, — донесся из столовой ее голос.
Дэн толкнул расшатанную дверь. За видавшим виды типичным фермерским столом бок о бок сидели Дженни и их отец, Руфус. Он был одет в лилово-серую футболку «Метс», а его густая седая борода отчаянно нуждалась в расческе. На Дженни, был дорогой шелковый топ тигровой расцветки, ее ногти были покрыты красным лаком. Перед ними на столе лежала груда конвертов, а рядом — коробка шоколадных пончиков «Энтерманн»
— Присаживайся, сынок. Мы ждали тебя, — сказал Руфус, несколько нервно улыбаясь. — Мы даже купили твои любимые пончики. Сегодня — особенный день!
Дэн моргнул от удивления. На протяжении последних семнадцати лет его отец жаловался на то, что на повседневные нужды и обучение двух неблагодарных подростков уходит слишком много денег, и постоянно запугивал их переездом в страну с бесплатными медициной и образованием. Тем не менее, он отправил Дэна и Дженни в две самые дорогие частные школы Манхэттена, прицепил их табели к холодильнику и постоянно мучил стихами и латынью. Казалось, письма из приемных комиссий волновали его больше, чем самого Дэна.
— Люди, вы что, уже и мою почту вскрыли? — Спросил Дэн.
— Нет. Но вскроем, если ты, наконец, не сядешь, — ответила Дженни. Она указала красным ногтем на стопку. — Я положила Браун сверху.
— Хм, спасибо, — крякнул Дэн и сел. Будто и без этого спектакля весь этот процесс не заставлял его дергаться. Он и не помышлял, что почту ему придется открывать перед зрителями.
Руфус протянул руку к коробке пончиков и открыл ее.
— Давай же, — поторопил он, прежде чем запихнуть пончик в рот.
Дрожащими пальцами Дэн аккуратно вскрыл конверт из Брауна и вытащил из него письмо.
— О господи, тебя действительно приняли! — завизжала Дженни.
— Что там? Что? — возбужденно, спрашивал Руфус, нервно дергая густыми седыми бровями.
— Меня приняли, — тихо ответил Дэн и протянул письмо отцу.
— Конечно же приняли! — торжественно произнес Руфус. Он взял со стола открытую еще вчера и уже почти пустую бутылку кьянти, откупорил ее и сделал глоток. — Давай дальше, открывай следующее!
Второе письмо было из Нью-Йоркского университета, куда уже приняли Ванессу.
— Готова поспорить, что тебя взяли, — сказала Дженни.
— Ш-ш-ш! — зашипел отец, раздраженный прогнозами дочери.
Дэн вскрыл конверт. Он посмотрел на их нетерпеливые лица и спокойно произнес:
— Приняли.
— Опа! — воскликнул Руфус, ударив себя по груди, как это обычно делают гориллы. — Это мой мальчик!
Дженни потянулась к следующему конверту:
— А можно я открою этот?
Дэн закатил глаза. Выбора у него все равно не было.
— Конечно.
— Колледж Колби, — прочла Дженни. — А где это?
— Мэн, дурочка, — ответил ее отец. — Ты откроешь его, наконец?
Дженни хихикнула и провела пальцем под клапаном конверта. Это было весело, вроде объявления победителя Оскара или что-то в этом роде.
— И Оскар получает… Дэн! Тебя приняли!
— Клево, — пожал плечами Дэн. Он никогда не бывал в Мэне и не посещал Колби, но его учитель английского уверял, что там самая лучшая подготовка писателей на Восточном побережье.