Ты всё ещё моя

Тодорова Елена

– Потому что боюсь, – признаюсь с дрожью.

Рвано вдыхаю. Громко выдыхаю.

– Чего? Ответь себе.

Растерянно застываю.

– Того, что сделаю что-то не так… не впишусь в общую картину… не понравлюсь людям… подведу тебя и твою семью… – выдаю задушенно все, что сама до этого момента не осознавала.

– Сделаешь что-то не так, не впишешься, не понравишься – ну и похрен, – отражает Артем так же ровно. – Веришь? Похрен, кто и что подумает.

– Ладно, – выдыхаю немного затянуто.

– Насчет денег, – говорит он, не отпуская ни на миг мои глаза. – Того ебаного

перевода. Помнишь? – замолкает, вынуждая меня смущенно кивнуть. – Я, правда, не хотел тебя обидеть, – впервые в его спокойной речи возникает незапланированная пауза. Сглатывает, выказывая некую взволнованность. Однако взгляда не отводит. – Но понимал, что ты обидишься. Понимал, – на повторе его и без того сильный голос становится еще чуть жестче. Я вновь начинаю задыхаться. Хочу, чтобы он замолчал. Не напоминал. Не портил все, что есть сейчас. Не делал снова больно. Хочу, но остановить его не могу. – Прости, – выбивает с каким-то призрачным сожалением. – Я не знал, как еще тебя спровоцировать.

Пауза. Глубокая и затяжная.

Чарушин вроде как сказал, что хотел. А я никак не найдусь с тем, как должна реагировать.

– Спровоцировать на что? – выдыхаю, наконец, ошарашенно.

– На новый контакт.

Получив этот ответ, отворачиваюсь. Часто моргая, направляю невидящий взгляд в окно. Дышу и анализирую.

Он не хотел меня ранить. Никогда не хотел сделать больно.

Но все еще не верит в то, что я буду с ним без каких-либо провокаций.

И как мне к этому относиться? Как действовать дальше? Что еще я должна ему сказать?

Машина останавливается и мыслеобразование в моей голове стопорится. Вакуум и какой-то регрессивный шум. Сердце включается в агрессивную работу.

Артем молча покидает салон, обходит седан и, открывая дверь с моей стороны, подает мне ладонь. Вкладываю свою кисть и без раздумий выбираюсь.

Наши руки перемещаются. Его сгибается в локте, моя ныряет под этот сгиб.

Прохладный порыв ветра. Шаг, второй, третий… Моя юбка развевается, оголяя в разрезе ногу. Припадает к брюкам Чарушина.

Переглядываемся. Напряженно и значимо.

– Я тебя люто, – говорит он.

– И я тебя люто, – отвечаю я.

Разрыв контакта. Взгляды на раздвигающиеся перед нами двери. Не сбавляя темпа, шаг, второй, третий… Вспышка фотокамеры.

– Боже, Чарушин… Боже…

– Улыбайся, Лиза. Улыбайся.

38

Хочу остаться с тобой до конца.

Я улыбаюсь. Иду, четко отмеряя каждый шаг. Замираю, когда останавливается Чарушин. Смотрю прямо в камеру, пока не ослепит очередная вспышка.

– Почему ты не предупредил? – шепчу, когда Артем ради удачного кадра поворачивается ко мне всем корпусом и сжимает ладонями талию.

Срезаемся взглядами.

– О чем? – уточняет с неизменным спокойствием.

Я же… Кровь таким мощным и стремительным потоком носится по моему телу, что в какой-то момент меня начинает шатать.

– О размахе торжества! Ты назвал это корпоративом, – шиплю на грани некоторого раздражения.

Артем улыбается. Не знаю, для кадра это

делает, или ему действительно смешно, но я при виде этой улыбки окончательно равновесие теряю.

– Это и есть корпоратив, Дикарка.

– Не называй меня так, – выталкиваю тихо, но крайне взволнованно.

Чарушин поджимает губы, жестко втягивает воздух и прокручивает меня. Прижимаясь сзади, крепко стискивает ладонями талию.

– Улыбайся, Лиза. Улыбайся.

Подчиняюсь. Опираясь на его твердую грудь, плавлюсь.

Благо процесс не затягивается. Еще несколько вспышек, и Артем, взяв меня за руку, молча увлекает в зал.

Судорожно стискиваю его ладонь и напряженно перевожу дыхание.

Никогда еще мне не доводилось бывать среди такого большого количества людей. Это само по себе нервирует. А уж факт того, что все они смотрят на нас с Чарушиным, приводит меня в ужас.

– Неужели все эти люди работают на твоего отца?

– Почти, – отвечает сухо и равнодушно. Для него подобные масштабы – норма. – К примеру, вон тот высокий седоватый мужик с острым взглядом – не наш, – следуя за взглядом самого Артема, быстро понимаю, о ком он говорит. – Адам Титов – владелец грузовых портов и просто партнер CHARUSH Ltd Company по морским перевозкам. Рядом с ним его зять – Ярослав Градский, крупнейший застройщик региона. Ну, дальше еще жена, дочь и тэ дэ Титова… Тоже не наши, конечно. У сцены мэр. Под оранжевым стендом чувак из гостиничного бизнеса, не помню фамилию... Тот, что трет с ним – прокурор. Кстати, отец Сани Георгиева, – едва улавливаю эту информацию, задерживаю на мужчине взгляд. Невольно пытаюсь понять, что он за человек. Но сложить мнение не удается. Слишком быстро мы движемся, а Чарушин продолжает говорить. – По левому борту пара с апломбом английской аристократии – Фильфиневичи. Чуть дальше полностью в белом – Шатохины.

– Для твоего отца, должно быть, очень важен этот вечер, – выдыхаю, не в силах скрыть сожаление.

– Мама важнее, – отражает Артем коротко и емко.

У меня отчего-то разбегаются по плечам мурашки.

– Да… Понимаю… – бормочу сдавленно. – Просто я не предполагала, что твоя семья владеет такой крупной компанией. По правде, я попросту шокирована… До сих пор… И… Даже не знаю, что еще сказать, – тараторю и запинаюсь. – М-м-м… А тебя привлекли в компанию, когда мама заболела?

– Нет. Раньше, – вроде как так же ровно отвечает Чарушин, но вместе с тем резковато. Останавливаемся у сцены. Сталкиваемся взглядами. И у меня внутри что-то обрывается. Еще до того, как Артем суховато выдает по фактам: – В феврале. Из-за синьки. Когда в очередной раз забухал.

Бросает эту информацию, отворачивается и стремительно поднимается по ступенькам на сцену. Я лишь теперь понимаю, что двигались мы прямо к ней. И не тормозили нас приглашенные, потому как ждали приветственной речи Чарушина. Сейчас же плавно сбиваются в центр зала и снимают с подносов бокалы с шампанским.

В моих руках тоже оказывается один – беру его, когда рядом останавливается официант.

В моей голове такой гул из собственных мыслей стоит, слышать что-то еще неспособна.

Смотрю на Чарушина.