Ты все поймёшь, когда его не станет
Шрифт:
— Меня вызывают в участок, — сказала понуро.
— Ожидаемо, — ответил невозмутимо. — Встретимся на месте.
К участку я подъехала не первой. Каким-то непостижимым образом Марк умудрился меня опередить, более того, он не входил, а выходил из здания, с беспечным видом, руками в карманах и разве что не насвистывая. Подошёл ко мне и нахально подмигнул карим глазом.
— У тебя подозрительно хорошее настроение, — скривилась в ответ. — Так и хочется врезать.
— Уязвить, прикоснуться, — широко улыбнулся в ответ, а я поморщилась и отвернулась, буркнув:
— Не
— Жаль, — сказал коротко и проследил взглядом машину отца, заезжающую на парковку перед зданием. — Как ты и предполагал, с посёлка у завода было несколько звонков с жалобами на стрельбу, — сказал ему, когда тот подошёл.
— Ясно, — кивнул сухо. — Свободен.
— Да я тут подожду, — хмыкнул Марк, а Брянцев-старший добавил в голос стали:
— Свободен, — Марк скривился и пошёл вглубь парковки, а Брянцев вздохнул: — Наказание какое-то… Так, Серафима Викторовна, Вы ничего не знаете, слышите впервые, в ночь стрельбы сладко спали дома.
— С завода я поехала не в дом, — пробормотала покаянно и пошаркала ногой по асфальту. — Соседи могли видеть, как я уезжаю на машине мужа, но обратно так и не приехала.
— Во-первых, никто у окна круглые сутки не стоит. Могла проехать и поставить машину в гараж, обратного не докажут.
— В машине наверняка есть GPS, — вновь потупила взгляд, а он хмыкнул:
— И влезть в неё они смогут только по решению суда, которое им ни в жизнь не получить.
— Я поехала на дачу. Там соседская собака подняла хозяев. Уверена, на часы они посмотрели. Плюс операция по карте в супермаркете на выезде из города. А с завода я уезжала через посёлок, уже после стрельбы.
Брянцев прикрыл глаза и достал телефон.
— Дуй в посёлок, выясни, видел ли кто номера машины, — послушал ответ и выдохнул с облегчением, повесив трубку. — Повезло. Марк разузнал на следующий же день. Тогда так: Вы были дома, а потом решили поехать на дачу, провести время на природе. Беременные причуды и все такое.
— Поняла, — кивнула с готовностью и мы прошли в участок.
Ещё с порога я начала обмахиваться, демонстрируя отсутсвие движения воздуха в кабинете. Следователь поднял бровь и молча наблюдал за моими ужимками, а когда мы сели напротив включил вентилятор, стоящий рядом со столом.
— Спасибо, — сказала, выдавив улыбку. Он слегка покачал головой и начал деловито:
— Серафима Викторовна, что вы делали в субботу вечером? — я выдала версию адвоката, а он хмыкнул: — Вот как? Поехали ночью, в одиночестве?
— В городе ужасно жарко, не могла уснуть, — развела руками.
— К вечеру было всего пятнадцать градусов, — заметил ехидно.
— Вы обвиняете мою клиентку в беременности? — удивился Брянцев, а Беседин поморщился.
— Серафима Викторовна, что Вам известно о стрельбе на заводе? — вновь начал «допрос» следователь.
— Что?! — вытаращила я глаза. — На заводе стреляли?! — приоткрыта рот и повернулась к своему адвокату.
— Моей клиенте ничего об этом не известно, — перевёл он для следователя, а тот скривился в ответ:
— Само собой. Что ж, не смею задерживать.
Брянцев
— Это точно? — спросила серьезно. — Стреляли на заводе? Не в лесу за забором? Есть пострадавшие?
— Вы забываетесь, Серафима Викторовна, — рыкнул следователь, покосившись одним глазом на коллегу справа от себя. — Это не я тут на допросе.
— Это допрос? — встрял Брянцев. — Где протокол, в таком случае?
— Я отговорился, — процедил следователь сквозь зубы. — Беседа.
— Ну, раз беседа, вопросы вполне закономерные, — пожал тот плечами и вновь сел. — Есть доказательства, что упомянутая Вами стрельба действительно имела место быть и именно на территории предприятия, перешедшего в собственность моей клиентки по праву наследования?
— Нет, — ответил коротко и повторил: — Не смею задерживать.
Я кивнула и поднялась, хитро посмотрев на следователя, стоя спиной к его коллегам. Он достал телефон и начал набирать сообщение, а я поспешила выйти. Когда подходила к лестнице, взглянула на экран и прочитала «артист погорелого театра», едва не хохотнула в голос, вновь принялась обмахиваться и изображать полуобморочное состояние, а на улице шумно вдохнула горячий воздух, пропитанный выхлопными газами и испарениями от асфальта. Поморщилась, Брянцев достал бутылку воды из портфеля и заботливо протянул мне.
— В каких отношениях вы состоите со следователем? — спросил, проводив меня до машины.
— Приятельских, наверное, — пожала плечами, разглядывая бутылку в своих руках. — Он не верит в мою виновность, он же посоветовал сменить адвоката и прислал список фамилий, из которого я выбирала.
— Впервые такое на моей практике, — признался Брянцев. — Не допрос, а цирк.
— Это плохо?
— Это — подарок судьбы, — хмыкнул довольно. — Хотя ситуация по-прежнему серьёзная. Больше никаких необдуманных решений, договорились?
«С чего Вы взяли, что оно было необдуманным?» — хмыкнула про себя, а в слух кивнула серьезно:
— Да.
Села за руль и поехала к себе на квартиру перевоплощаться в стерву, потратив на это часа два. Посмотрела в зеркало, поморщилась, напялила широкополую шляпку и рванула в офис.
На стук моих каблуков оборачивались сотрудники, таращась во все глаза. Мои глаза пылали гневом, костяшки пальцев, сжимающих ручку сумочки, побелели, движения были резкими, нервными. Я распахнула дверь кабинета, раньше принадлежавшего Саше, на который Кораблёв успел повесить табличку со своим именем, и заорала:
— Какого хрена?! — так, что услышали даже те, кто этого не хотел.
Ярослав поднял бровь, а я с силой захлопнула дверь и прошла до стола, сорвав с головы шляпу.
— Какого хрена, — зашипела, упершись руками в стол, — меня вызывают на допрос и спрашивают про стрельбу на заводе?!
— Впервые слышу, — ответил с усмешкой.
— Неужели? — пропела язвительно. — В этом-то и дело, дорогой. Ты чем тут вообще занимаешься?! Я через десятые руки узнаю, что на заводе творится черте что, а ты зубы скалишь?