Ты все поймёшь, когда его не станет

Семакова Татьяна

— Я и говорю — забавно, — кивнул Марк. — Что там на столе? Еда? — я взяла пакет и переместилась с ним на пол. — Давно я с пола не жрал, — хмыкнул с набитым ртом.

— То есть, дома ты вообще не кушаешь? — ухмыльнулась, а он заржал и подавился.

— Кстати, о доме. На квартиру заехал. Не жил он там, Фим. Понимаю, тут мое слово против слова Фомина, но… сама решай, кому верить.

— С чего ты взял? — с трудом проглотила кусок и нахмурилась.

— Вентили перекрыты. Как-то слишком круто, если кто-то спешно пытался скрыть следы пребывания. Ну, мусор прихватить,

еду — ещё куда ни шло, но до таких мелочей ещё допереть надо. А вот когда покидаешь квартиру надолго, тогда — да. И я уже попросил отца проверить историю по владельцам.

— И он проверил?

— Ага, — буркнул, продолжив жевать.

— Мне из тебя клещами выпытывать? — начала злиться, выбив из его руки пластиковую вилку. Он завис с открытым ртом и скривился:

— Да просто выглядит все так, как будто я старательно пытаюсь настроить тебя против него.

— Давай я сама решу, какие мне выводы делать?

— Ладно, — пожал плечами и поднял кусок мяса с пола, определив его в рот. — Квартиру у тебя купила семья из четырёх человек. Продавала ты быстро, ценник низкий по рынку, взяли ипотеку, не задумываясь, но с переездом не спешили, думаю, это было что-то вроде вложения. А Краснов перекупил пару месяцев назад, за неделю до своей якобы смерти.

— Бред какой-то, — мотнула головой и поднялась.

— Куда? — удивился Марк, а я пожала плечами:

— Начну сначала.

Поднялась наверх и достала из-под кровати коробку, вновь перебирая бумажки. В кино мы были совсем недавно, билет на колесо обозрения был только один, изрядно помятый, из ресторанов тоже не позднее, чем за месяц до его «смерти». Я вспомнила, как сунула билет на колесо, когда мы там были, в карман джинс, пошла в соседнюю комнату, где лежали мои вещи, нашла их, порылась в карманах и ничего не обнаружила. Вернулась в его комнату и увидела Марка с коробкой в руках, лениво ковыряющего бумажки с брезгливым выражением лица.

— Мило, правда? — хмыкнула, забирая ее из его рук.

— Чуть не расплакался, — скривился в ответ и внимательно посмотрел своим карим глазом.

— А я — расплакалась, — хохотнула и затолкала ее обратно под кровать.

Судя по его бумажнику, который ему пришлось оставить у Лаврова, он просто выгреб подходящие бумажки, среди которых завалялись и фотографии, небрежно сложённые прямо по нашим лицам. Приправил мелочевкой с моей тумбочки и получилась очень милая памятная коробочка.

— Фим, — вздохнул Марк. — Ни один мужик не будет заниматься такой херней, будь он хоть трижды влюблён. Если не маньяк, конечно, но он точно не из этих.

— Не утруждайся, уже дошла до этого, — отмахнулась задумчиво. — Не пойму только — зачем?

— Ну… есть мысль. Говорить?

— Кашу маслом не испортишь, — хмыкнула, уже и сама прикинув расклад.

— Он же оставил тебе все своё имущество. И наверняка хочет получить его обратно. Что будет довольно сложно сделать, если ты, скажем, выйдешь за другого.

«А это мысль» — мелькнуло в голове.

— Я ничего не понимаю, Марк, — сказала устало и опустилась на кровать. — Зачем он спонсировал больницу, где лежал отец, зачем подпалил квартиру

и спас меня, зачем соседей просил, чтобы помогли?

— Если я начну фантазировать на эту тему, ты меня выпрешь. А я настроился прикорнуть в соседней комнате, кровать выглядит очень удобный.

— Да оставайся, — отмахнулась в ответ. — Только в соседней буду спать я.

— Так ещё лучше, — широко улыбнулся в ответ, а я буркнула:

— Одна.

— Это хуже, но я переживу, — хмыкнул и сел на пол рядом со мной, глядя в стену. — На счёт больницы пока вариантов нет, а вот чудесное спасение из пожара — отличный повод для знакомства. Очень романтично, даже я бы повелся.

— Что ж не познакомился?

— Ну… снял он тебя, спустил вниз, потом, наверняка, сразу в скорую погрузили, маску на лицо, все дела. Так?

— Так.

— Что дальше было?

— В больницу отвезли, до утра оставили, потом полиция, пожарная часть, восстановление документов, мои все сгорели. Не пострадала в пожаре только родительская спальня…

— Крутилась, как белка в колесе?

— Вроде того. Потом с Ярославом познакомилась, просто столкнулась на улице и…

— Понятно, — промямлил в ответ. — И сейчас тебе не понравится. Они служили вместе, тут часть неподалёку, я по сослуживцам пробежал, поспрашивал… держались обособленно и присутствовал здоровый дух соперничества. Вечно то спарринги по боксу, то кросс на спор, короче…

— В смысле? — похлопала глазами, а он задрал голову:

— Думаю, они на тебя поспорили.

— Да я не об этом, — поморщилась и поднялась, достав армейский альбом Влада. Отдала Марку и вновь села, склонившись к нему, пока он листал.

— Какой размах, — присвистнул, качая головой. — А тебя не смутило, что за десяток лет бумага вообще никак не изменилась? Выглядит, как новенькая.

— Так в альбоме же.

— Присмотрись к снимкам, — вздохнул и сунул альбом мне под нос.

Я начала разглядывать детали и шумно выдохнула:

— Я дура.

— Ты просто с таким не сталкивалась, — ответил мягко. — Так, альбом тоже фуфло. Чем ещё успели напичкать?

Я пересказала армейскую историю, а Марк отвёл взгляд.

— Я дура, — поморщилась и сползла к нему на пол.

— Моя вина, надо было делать отчеты, как договаривались. Тогда бы не купилась. Но должен отдать ему должное — продумал до мелочей. Кстати, у патологоанатома действительно брат умер, но его убили, следствие Беседин вёл, посадили даже кого-то.

— И Лавров не внезапно заболел, — вспомнила слова соседа, — хотя в карте указано, что сгорел за полгода.

— Мог лечиться в другой больнице, — пожал плечами Марк. — Потом деньги закончились, пришлось обратиться в бесплатную.

— А Ярослав что? Зачем ему понадобились деньги? — задумалась вслух.

— Выясним, — сказал ободряюще и обнял за плечи.

Сердце вновь сделало стремительный скачок и со всего размаха ухнуло вниз.

— Марк, я беременна от него. Я замужем за ним, — сказала тихо.

— Да знаю я, — отмахнулся, притянув к себе ещё крепче.

— Поздно уже, пойду спать, — буркнула, торопливо поднимаясь.