Ты все разрушил. Я не вернусь
Шрифт:
Звонил Антон и его мама. Причём звонков от Аглаи Петровны было больше. И я даже не успела долистать пропущенные, как телефон снова зазвонил. Свекровь. Я прикрыла глаза, собираясь с духом. И всё — таки ответила.
— Катя! Катенька! — послышался взволнованный, звенящий голос Аглаи Петровны. — Ты где? Я столько раз звонила.
— Здравствуйте, — хрипло отозвалась я.
— Дорогая, когда ты вернёшься домой? — спросила она. — Антон места себе не находит. Переживает.
— Я не вернусь, — бесцветным голосом сообщила
Свекровь некоторое время молчала. Затем недоверчиво и немного растерянно поинтересовалась:
— Как не вернёшься?
— Просто не вернусь и все, — чувствуя, как внутри меня нарастает напряжение, ответила я.
— Катя, не глупи, — ей совсем не понравились мои слова и она это не скрывала. — Возвращайся. Поговорим, все обсудим.
— Мне нечего обсуждать, — сердце уже билось где — то в ушах.
Было болезненно разговаривать с ней об этом. Не хотелось видеть ни ее, ни ее сына. Я хочу, чтобы они остались в прошлом.
— Как это нечего? — изумленно переспросила она, снова повысив голос. — Как это нечего? Катя, у вас семья! Темочке нужны и мама и папа. Ты уже взрослая. Не веди себя, как глупая девочка.
— Аглая Петровна, Антон мне изменил, — облизнув пересохшие губы, заявила я. — Вы наверняка и сами прекрасно об этом знаете.
— Ну что за глупости? — миролюбиво проговорила она. — Он молодой, один разок погулял. Что же теперь, семью рушить? Будь мудрее. У вас сын.
— До свидания, Аглая Петровна, — меня начинало тряси от разговора с ней.
— Катя! Но ты тоже хороша! — ее голос звенел в моей голове, смешиваясь с эхом от сердцебиения. — Сразу же связалась с Марком! Ещё больше усугубила! Антон так напился, ему до сих пор плохо!
— До свидания! — выкрикнула я в трубку и, сбросив вызов, откинула телефон на другой конец кровати.
Руки тряслись, внутри все переворачивалось. Порой я была в шоке от Аглаи Петровны. Такое ощущение, что если Антон убьёт кого — то, она скажет «подумаешь, убил, сынок просто перенервничал».
Меня начинало воротить от этой семейки. Я и раньше замечала за свекровью такое поведение. Но предпочитала молча терпеть. Сейчас терпеть сил не осталось. Я ни за что не хотела возвращаться. Не могу больше, нет сил. Может, хорошо, что я увидела собственными глазами Антона с другой. Иначе так и продолжала бы жить, закрывая на все глаза.
Сейчас мне все ещё больно. Но свобода и осознание, что больше не придётся прогибаться и жить по чужим правилам, немного затмевали эту боль. Я хочу жить дальше. Стать независимой. И больше никогда не вспоминать о тех временах, когда я нервничала и пыталась сохранить то, что уже давно разрушено.
— Чего орешь с утра пораньше? — в дверях появился Марк.
Зевая, он лениво облокотился плечом о дверной косяк. Голый по пояс, в серых спортивных штанах, свободно сидящих на его бёдрах. Темно — каштановые волосы торчат как попало, на подбородке
Я села на кровати, надеясь, что выгляжу не как ведьма, только что вернувшаяся с шабаша.
— Звонила твоя любимая женщина, — буркнула я, обняв согнутые колени руками.
— Моя? — приподнял бровь Марк. — У меня нет такой вроде.
— Аглая Петровна, — пояснила я.
— А — а, — протянул он, криво улыбнувшись. — Просила вернуться, потому что Антон страдает?
— Да, — вздохнула я. — Типа того.
— Обо мне знает?
— Знает, — ответила я и досадливо сжала губы в тонкую линию.
Марк довольно улыбнулся.
— Бесится.
— Она тебе покоя не даёт, — отметила я.
— Не она мне, а я ей.
Марк отлепился от двери и потянулся. А я невольно засмотрелась на его тело и, покраснев, отвернулась. Веду себя как чертова кошка весной.
— Пошли завтракать, — донёсся до меня голос Марка. — Мне скоро на работу.
— Ты хотел сказать, приготовь завтрак, да? — сощурилась я.
— Неважно, что я хотел сказать, — хитро улыбнулся он. — Важно, что ты его приготовишь.
***
Я привела себя в порядок, приняла душ и, переодевшись в домашнюю футболку и шорты, всё — таки приготовила завтрак. Марк не напоминал мне о вчерашнем и не подкалывал — за это ему спасибо. Мне и так было неловко от того, что я себе позволила.
Позже он уехал и пообещал вернуться вечером, чтобы собрать свои вещи. Марк всё — таки переедет на время к другу. Мне было не очень удобно, что из — за меня ему придётся жить в другом месте, но он несколько раз повторил, что все нормально. Велел не париться.
Ближе к обеду я начала собираться к маме. Подкрасила глаза, надела лёгкое платье светло — голубого цвета, подхватила сумку и вышла из квартиры. Всю дорогу к родителям я нервничала. Из — за Аглаи Петровны порой казалось, что весь мир против меня. Что я дура, раз не сохранила семью и не простила мужа. И что мама отреагирует так же, как она.
Но мама, к счастью, отреагировала нормально, с пониманием. Как только она открыла дверь, сразу заключила меня в свои объятия. И мне стало тепло. Я успокоилась.
— Как ты? — спросила она, отстранившись. Ее взволнованный, сочувственный взгляд блуждал по моему лицу.
Я невесело усмехнулась.
— Аглая Петровна уже все рассказала?
Мама кивнула и закрыла за мной дверь.
— Рассказала. Как Антон без тебя мучается.
— Мама, я надеюсь… — с напряжением в голосе начала было я.
— Я по — твоему ненормальная? — всплеснула руками мама. — Конечно, я встала на твою сторону. Мучается он, посмотрите! А ты не мучилась? Ты не мучилась, значит? Паскуда, притащил непонятно кого в квартиру! Прямо в годовщину! Увижу — в рожу ему плюну!