Ты – всё
Шрифт:
– Еще один нюанс, господин Нечаев. Мы работаем только по крупным контрактам. О каком количестве комплектующих мы с вами говорим?
Ян передает несколько экземпляров годового плана. Японцы разбирают папки, без спешки изучают. Проходит ровно четыре минуты, прежде чем они поднимают головы – я засекаю по часам Нечаева, на которые поглядываю в застывшей тишине.
Какой-то конкретной реакции ни Канэко, ни нижестоящие сотрудники не выказывают. Начинается обсуждение юридических моментов, и лишь благодаря этому становится понятно, что наш план удостаивается более детального изучения.
–
Закончив, начинаю нервничать, что говорила слишком быстро. Пока женщина-переводчик доносит сказанное мной до японцев, тянусь за стаканом с водой, чтобы во время этого движения незаметно взглянуть на Яна. Он моргает, задерживая веки в закрытом положение – именно это движение я научилась читать как одобрение с его стороны, когда кивок, как реакция, по тем или иным причинам неуместен.
С облегчением делаю тихий глубокий вдох, плавно выдыхаю и пью воду.
Четкого ответа от японцев не следует. Но Ян меня предупреждал, чтобы не ждала подобного. Поэтому в ответ на их просьбу оставить дополнительные документы я улыбаюсь и передаю все необходимые материалы.
После расслабляющей чайной церемонии нас приглашают на экскурсию по заводу. Я все еще слабо разбираюсь в автомобильной промышленности, но увиденные технологии не могут не впечатлить.
– У меня ощущение, словно мы в будущем, – тихо шепчу Яну, пока нас переводят из цеха в цех.
– Да, есть немного. В некоторых вещах мы против них – древние люди.
Самые впечатляющие открытия нас ждут в отделах робототехники и разработки искусственного интеллекта.
– Честно признаться, меня пугают механические существа, способные думать и непрерывно развиваться, – делюсь с дрожью в голосе, не отрывая взгляда от робота, который выглядит и двигается как настоящий человек.
– И меня, – поддерживает Лукреция Петровна неожиданно. – Периодически эти штуковины выходят из-под контроля, и все мы знаем, что происходит, когда машина оказывается умнее тебя.
После экскурсии нас катают по завораживающему своей атмосферой мегаполису, рассказывая о том, какой была Япония сто лет назад, и какие исторические события повлияли на ее трансформацию, как именно протекал прогресс, и что, по мнению большинства японцев, не должно меняться никогда.
И, наконец, после всех событий
– Надеюсь, спать мы будем не на полу, – бубнит Павел Леонидович. И, спохватываясь, спешно останавливает переводчика: – Это не нужно говорить! Скажите, что я в восторге.
Девушка улыбается и мягким, с несколько смешными звуками голосом выражает «восхищение» нашего юриста.
Канэко складывает перед собой ладони и слегка кланяется. Мы, не сговариваясь, зеркалим жест.
– Прежде чем мы подпишем контакт, вы должны полюбить нашу страну, – заявляет мгновением позже.
Тэмпура, лапша удон, овощи и мясо тэппанъяки, которые готовят здесь, делают и в наших ресторанах восточной кухни, но вкус, на мой взгляд, достаточно сильно отличается. И выигрывает, без сомнения, родина блюд.
Мы едим, пробуем сакэ, слушаем японскую этническую музыку, и в один момент я ловлю себя на том, что погружаюсь в какое-то особое умиротворенное состояние.
– Гармония – вот что я сейчас ощущаю, – делюсь с присутствующими. – Воодушевление и одновременно покой.
– Эта положительная энергия и является самой сильной, – отмечает господин Канэко с улыбкой.
– Проснулась твоя Сукэбан? – шепчет мне на ухо Ян, едва внимание присутствующих уходит в сторону завораживающего танца гейш.
Я заливаюсь жаром. И вместо ответа слегка стискиваю его бедро рукой.
После ужина нас отвозят в отель. Лукреция Петровна с Павлом поднимаются в номера, а мы с Яном отправляемся прогуляться по ночному городу. Несмотря на то, что после корпоратива все сотрудники Brandt знают о предстоящей свадьбе, отношения свои не демонстрируем. Оба предпочитаем вести себя сдержанно. И вот, наконец, оставшись вдвоем, можем взяться за руки.
– Почему ты смеешься?
– Вспомнилось, как удивился, узнав о нас, родной отдел планирования.
– Ну да, мне же пришлось все-таки взъебурить тебя на работе.
– Это было люто, Ян Романович. У меня чуть кожа не сползла.
– Снова претензии?
– Нет. Все нормально. Я расту, когда ругают за дело. Расту же?
– Несомненно, – подтверждает Нечаев. Обнимая, шепчет на ухо: – Ты умница.
– Спасибо, – благодарю смущенно. – Просто… Подумай только! Этот инцидент, а на следующий день корпоратив, где ты объявляешь о нашей свадьбе.
– Марина-Арина… Господи, да все! Все были потрясены!
– Прокатимся по реке? – предлагает Нечаев.
– Вообще, я боюсь, – признаюсь. – Но с тобой рискну.
Ян договаривается об аренде лодки.
Я вся трясусь, пока помогает мне сесть на одно из сидений. Обхватывая себя руками, смотрю на Яна и стараюсь абстрагироваться от того, как качается лодка на воде. Он устраивается напротив меня, снимает пиджак, закатывает рукава рубашки и, взявшись за весла, рассекает темную гладь.
Я обхватываю себя руками и зажмуриваюсь.
Нечаев смеется.