Ты – всё
Шрифт:
Но… Как ни странно, младшие без лишних слов идут к байку.
Нечаев даже помогает сестре надеть шлем. А она… Спокойно садится сзади него и, прижимаясь, обнимает.
– С меня хватит, – выдыхаю я дрожащим голосом, едва остаемся с Ильей вдвоем. – Никаких, нафиг, мотоциклов. Я вызову такси.
Пока копаюсь в телефоне, лицо горит, в груди яростно пульсирует, а в голове шумит.
– А если я научу тебя кататься? – задвигает второй Нечаев раздраженно.
Я тут же вскидываю
– Зачем тебе это?
Краснея, он пожимает плечами.
– Просто, – буркает, как обычно, сердито.
– Я в юбке.
– У Яна осталась твоя экипировка.
Зачем?
Боже… Снова этот вопрос.
А за ним тот самый, который я никак не могу сдержать:
– Ян собирается возвращаться?
Сердце в страхе замирает, пока Илья, выражая замешательство, хмурится и кривится.
– Конечно.
Крайне громко сглатываю.
– У него в Германии кто-то есть, да?
Да, да, да, да… Да???
– Нет.
– А здесь?..
– Перестань меня допрашивать!
Сцепив зубы, замолкаю.
Ненадолго.
– Где костюм?
– В шкафу, – выдав это, дополнительно указывает направление рукой.
– Я могу воспользоваться уборной? – спрашиваю уже на ходу.
– Да.
Минут через десять мы уже мчим по проспекту. Свернув на менее оживленную улицу, Илья толкает меня ближе к рулю и начинает объяснять.
– Ключ проворачиваем, жмем кнопку запуска двигателя, сцепление, передача… Попробуй… Носком… Дави вниз… Сильнее… Хорошо… Теперь газ… Не бойся перегазовать… Главное, не бросать резко сцепление – байк рванет вперед, переднее колесо поднимется в воздух, и ты стопудово потеряешь управление.
– Так спокойно об этом говоришь? – начинаю трусить я. – Точно решил меня угробить.
– Я с тобой сяду.
– Оу…
Именно это он и делает.
Не прижимается, руками не трогает, никак не касается… У меня все равно моментально потеют ладони.
Хочу сказать, что… Не смогу.
Но…
– Хорошо, что у тебя такие длинные ноги, Афродита… Упрись в асфальт обеими… Когда тронешься, поймаешь баланс, поднимешь… Делай все, что я говорил… Давай, я вернул на нейтральную…
– Ты не мог бы повторить еще раз?
– Хорошо. Не трусь.
Илья повторяет. И… Мы начинаем ехать.
Я в шоке.
Это похоже на сон. Уж не знаю, к кошмарам или к каким-то приятным сновидениям его причислить. Мне и до ужаса страшно, и до одури кайфово.
Я еду.
Я. ЕДУ.
Сама.
За рулем байка! Как Ян!
Вот бы он увидел разок!
Размечтавшись, теряю равновесие. Но Илья быстро ловит руль и выравнивает байк.
– Поворот… – выдыхаю спустя пару секунд после того, как он возвращает мне управление.
– Что?
– Я не знаю, что делать на повороте!
– Так не поворачивай. Стой. Учимся пока по прямой. Бля, Ю… Тормози!
Я
– Поздно! – кричу, пока с форсом заходим в поворот.
Страшно – пипец как! И вместе с тем… Восторг нереальный!
Надо отдать Нечаеву должное, если бы он снова не поймал руль, это вряд ли бы получилось без падения.
– Все, – ожидаемо злится, когда удается остановить мотоцикл без моего участия. – Пересаживайся назад.
– Ну еще разок! Я буду осторожнее, внимательнее… Клянусь!
Боже… Меня что, покусала Агния???
Илья вздыхает. И позволяет. Ездим по прямой еще минут двадцать. У меня вполне сносно получается. А когда не получается, Нечаев страхует.
– Ты рад, что Ян вернулся? – пристаю с вопросами, когда отвозит меня домой.
Нет, точно, на меня напала Агуся.
– Конечно, – смущенно толкает Илья.
– Ты к нему очень привязан, да? Больше, чем к остальным братьям.
– Ничего не больше, – ворчит парень. – Иди уже. Мне ехать пора.
– Сильно любишь Яна, да?
– А ты?! – выпаливает, вскидывая свои сердитые глазюки.
Я застываю. Почти не дышу.
Прижав ладонь к груди, пячусь назад. Мотаю головой, понимая, что по щекам катятся слезы.
Нечаев выглядит потрясенным.
– Я… – с губ срывается всхлипывание. – То заявление… Писала не я!
– Кто же? – хрипит Илья.
– Мама…
Сморщившись, он отворачивается.
– Ясно… – отрывисто вздыхает. Снова смотрит на меня. В этот момент невозможно понять, кому из нас тяжелее. Голос Ильи дрожит, когда он сипит: – У Яна никого нет… И… За пять лет… Ничего серьезного не было.
20
Захлебнусь, если не сделаю ЭТО прямо сейчас.
Юния Филатова: Доброе утро, Илья! Ты уже был на СТО? Что сказали? Сколько будет стоить покраска? Я все оплачу. И не смей отказываться! Я полночи не спала. Переживала, что разбила чужую вещь.
К последнему предложению есть вопросы. Называть мотоцикл вещью – определенно, неправильно. Но суть ведь не в том, чтобы правильно подбирать слова. Суть в вине, которую я испытываю. И налипающих на ней, словно растопленная смола, волнениях.
После того откровения, что неожиданно случилось между мной и Ильей Нечаевым в прошлый четверг, он вдруг стал приезжать к моему подъезду каждый вечер. Ничего важного мы не обсуждали. Можно сказать, вообще не разговаривали. Он даже не объяснял, зачем появляется. Просто делал короткий вызов на мой номер. Я выглядывала в окно, чтобы убедиться, что он внизу. Переодевалась в экипировку и спускалась.
Если первый шок, когда я вернулась домой в мотокостюме, родители еще как-то пережили, то все последующие выходы их вынуждали едва ли не с крестом в дверях стоять.