Ты же выжил, солдат!
Шрифт:
В 2021 году планируется выход в свет его романа «Пазлы жизни» в жанрах социальная фантастика, фэнтези, приключения, юмор, сатира.
Подарок судьбы
Почему мой отец не рассказывал эту историю раньше? Не знаю. Но, даже услышав ее, я не сразу понял своих родителей.
В конце шестидесятых мы ехали отдыхать к морю. Мама дремала на нижней полке купейного вагона, отец сидел напротив
Мы были в пути уже вторые сутки. Ночью к нам в купе на свободную верхнюю полку подсадили парня, который в тот момент еще не проснулся, хотя время уже приближалось к полудню.
Железная дорога проходила мимо Мамаева кургана, на котором заканчивалось возведение одного из самых высоких монументов «Родина-мать зовет!». Памятник еще был в строительных лесах, но богатырский меч-кладенец уже вложен в правую руку Матери и грозно возвышается над курганом.
– Папа, смотри, какое огромное сооружение! – с восторгом воскликнул я.
Отец с войны был глуховат на одно ухо, а второе вообще не слышало, поэтому я, по привычке, старался говорить громче, что явно не понравилось нашему попутчику. Парень что-то буркнул и перевернулся на другой бок.
– Удивительно! Я как раз читал статью о создании Вучетичем этого грандиозного комплекса, – ответил отец. – Это будет невероятный памятник! Представь себе, один только меч длиною в тридцать три метра весит четырнадцать тонн.
Мама пробудилась от наших возгласов и тоже прильнула к окну.
Когда памятник скрылся за поворотом, отец украдкой смахнул слезу. Я соскочил с верхней полки и сел рядом с ним. Отец приобнял меня, и я прижался к его груди. Так мы ехали некоторое время.
– Сынок, поведаю тебе одну историю, которую еще никому не рассказывал, – шепотом проговорил отец, покосившись на верхнюю полку, где лежал попутчик. – В феврале сорок третьего на подступах к Харькову нам было поручено занять новые позиции, как мы потом узнали, для создания плацдарма будущего наступления…
В это время с верхней полки свесились ноги в спортивном трико, и парень ловко спрыгнул на пол.
– Можете не шептаться, я уже не сплю, – недовольно произнес он и, грюкнув дверью, вышел в коридор.
– Тем лучше, – сказал папа и продолжил свой рассказ: – Стоял лютый февральский мороз, снегу намело по колено. Мы выдвигались ночью. Наша рота должна была дойти до линии электропередачи, залечь в открытом поле и окопаться. Я был пулеметчиком. Мой напарник, родом как раз из этих приволжских мест, веселый и добродушный парень, говорит мне: «Вот дотащим пулемет до того столба, я тебе зажигалку подарю!» Была у нас такая традиция: дарить друг другу всякие мелочи перед боем. Мы знали, что с рассветом тут немец пойдет в прорыв…
Распахнулась дверь купе, на пороге стоял наш попутчик. Он быстро зашел, сгреб в охапку свои вещи и удалился. Проводник заглянул к нам с очевидным намерением высказать претензию от имени недовольного пассажира, но, заметив у отца проводок от слухового аппарата, сказал:
– Простите, я не знал, что вы инвалид по слуху. Постараюсь никого к вам не подсаживать.
– Не стоит беспокоиться, – сказала мама, но проводник уже ее не слышал, он отправился устраивать парня на новое место.
Отец не любил, когда напоминали о его недуге, и я, заметив на его лице обиду, смешанную
– И что, подарил тебе напарник зажигалку?
– Нет, – вздохнув, ответил отец. – Как только мы доволокли пулемет до намеченного столба, начался артобстрел – и первым же снарядом убило моего друга. Меня от взрыва контузило. Сколько времени пролежал без сознания, не помню. Очнувшись, увидел, что бой вокруг меня идет в полной тишине, как будто крутили кино без звука. Тут я понял, что совсем оглох. Кое-как перетащил пулемет на край глубокой воронки от бомбы-убийцы моего напарника, сам залег в яму – снаряд в одно место дважды не попадает – и открыл огонь.
Отец помолчал немного, а потом продолжил:
– Стрелял до последнего патрона и опять потерял сознание… Очнулся в палатке медсанбата, а у кровати сидит молоденькая синеглазая медсестричка необычайной красоты, в которую нельзя было не влюбиться!
– После этого боя я нашла папу около пулемета и, когда поняла, что он еще живой, попросила санитаров отнести в медсанбат, – добавила мама. – Тогда я еще не знала, что буду твоей мамой. Через несколько дней твоего отца отправили в госпиталь, потом комиссовали. Мы долго переписывались и снова встретились, только уже после войны.
– Почему вы раньше не рассказывали мне про это? – возмутился я.
– Не знаю, – пожала плечами мама.
Отец молча смотрел в окно.
Зейтулла Джаббаров
Зейтулла Абдул оглу Джаббаров (псевдоним – Зейд Гариб) родился 30 июля 1946 года на северном Урале в поселке Керчевск Чердынского района Пермского края. Россиянин по рождению. С августа 1956 года живет в Азербайджане, окончил русскую среднюю школу, работал оператором нефтеперекачки промысла № 3 НГДУ «Ширваннефть», окончил АПИРЯЛ имени М. Ф. Ахундова, работал учителем в школе, завотделом писем и городской жизни и замредактора редакции газеты «Маяк». Учился в партшколе, окончил с отличием. С 1984 по 1987 годы работал в горкоме партии, по приглашению главреда «Бакинского рабочего» в июне 1987 году перешел в газету, где и работает по настоящее время в должности обозревателя аграрной политики Азербайджанской республики. За 2015–2021 годы написал, издал свыше 40 книг, в их числе на военную тематику: «Повесть о капитане первого ранга», «Повесть о легендарном летчике», а также поэтические произведения. Отмечен Лондонской премией имени Дж. Байрона и другими наградами. Кандидат в члены ИСП.
Летописец войны
Его хорошо помнят в Баку, где он провел значительную часть своей жизни. Был награжден многими орденами и медалями за боевые заслуги, а также орденом «Шохрат». Гритченко в Баку ласково звали Сан Саныч. Он прошел всю войну, окончил высшую военную академию, служил военным корреспондентом на Дальнем Востоке в Тихоокеанской флотилии, а с 1953 года в Краснознаменной Каспийской флотилии и до конца жизни работал в ветеранской организации. Написал и издал свыше 70 книг о героях войны – сынах и дочерях Азербайджана. Ему было 96 лет, когда он завершил писать объемную книгу «Дружба народов и победа».