Ты же выжил, солдат!

Сборник

Душная перевязочная… Треск дров и стоны раненого… Терпкий запах спирта и смолы…

– Доктор Абдуллаев!

Он оглянулся. У входа в перевязочную комнату стояла медсестра хирургического отделения.

– Да, Галина Николаевна, я сейчас! – ответил Фатулла и продолжил обрабатывать осколочную рану лежащего на кушетке солдата. – Поступление?

– Лейтенант Абдуллаев! – услышал он чужой голос вместо ожидаемого ответа.

Молодой врач ощутил, как волна тошнотворного волнения окатила его с головы до ног. «Что-то случилось!» – пронеслось в его

мыслях. Это был подполковник Петров. Столь поздний его визит, конечно же, мог сулить лишь нечто еще худшее, чем сложившаяся нынешняя ситуация.

– Подполковник Петров? – задержав руку с пинцетом в воздухе, жестко произнес Фатулла. – Дайте мне две минуты.

– Жду вас в коридоре, – коротко ответил тот.

Фатулла понял, что то «худшее» касалось именно его. Завершив перевязку, он вышел в коридор.

– Это вам, – протянув телеграмму, осведомил его подполковник, – из дома. Соболезную!

Выхватив телеграмму, Фатулла быстро прочитал ее содержание. В ней сообщалось, что отец его скончался. Непроизвольно разомкнув пальцы, он уронил листок с трагической новостью на пол.

– Лейтенант Абдуллаев, вам полагается отсрочка на неделю, – опустив голову, выговорил Петров и, отдав честь, ушел.

Фатулла молчал, пытаясь собраться с силами. Он наклонился, поднял телеграмму и еще раз прочитал ее.

– Доктор, вам нехорошо? – забеспокоилась Галина Николаевна. – Давайте пройдем в кабинет, голубчик.

– Отец, он… Наверное, произошла остановка сердца, – словно не видя ее, подумал он вслух.

– Абдуллаев, тебе надо домой. Тем более что и руководство дало разрешение. Отправляйся завтра ранним утром. Я заменю тебя, – хлопнув его плечу, сказал подошедший к ним врач, лейтенант Смирнов.

– Мне нужно на воздух, – ответил Фатулла. – Эдуард, продолжи перевязки.

Выйдя во двор госпиталя, юноша посмотрел в ночное небо. Оно было светлым и прекрасным от падающего пушистыми хлопьями снега.

– Где твоя звезда, отец? – еле шевеля замерзшими губами, печально произнес он. – Я не успел вернуться… Даже не попрощался, отец!

Дышать стало тяжело. Нет, его душили не слезы… Чувство вины за неверно принятое решение, последствия которого ему не суждено было изменить… Фатулла присел на заснеженную скамейку. Проведя по ней рукой, он ощутил, как холод в его груди начал пылать ярким огнем.

– Доктор, – через несколько минут послышался робкий голос сзади, – вы же простудитесь так.

Юная санитарка Ольга заботливо прикрыла его плечи шинелью.

– Оля, я потерял отца, – вырвалось из его уст.

– Знаю, – опустив голову, печально ответила та.

– Я не сказал ему, что отправляюсь на фронт. Думал, что поступаю правильно, а оказалось, что нет! – с отчаянием произнес он.

– Почему нет?! Где же вы не правы, доктор? Я бы поступила ровно так же. Вы не правы в том, что считаете себя виноватым! – с некой ноткой негодования в голосе возразила она.

– Оля, не стой здесь. Простудишься, – проговорил он, продолжая смотреть в небо.

– Пойдемте вместе, доктор.

– Еще

немного. Несколько минут…

– Но вы нужны там! – настаивала девушка.

– Хорошо, пойдем, – тяжело вздохнув, согласился он.

– В кабинет врачей, доктор, – остановила направляющегося в палаты врача Ольга. – Там вас дожидаются.

Фатулла молча последовал за нею.

Войдя в кабинет, он застал врачей, медсестер и санитарок госпиталя, сидящих за столом, покрытым белой простыней. Тарелка с тонко нарезанными ломтиками черного хлеба, несколько соленых огурцов и бутыль со спиртом…

– Доктор Абдуллаев, присаживайтесь, – привстав с места, пригласила его Галина Николаевна, – помянем папу.

– Держись, брат. Держись, дорогой! Конечно же, мы, врачи, к смерти давно уже привыкли и повторяем себе, окружающим нас людям, что это самое естественное из всего того, что может случиться с человеком, но к потере родителей все вышесказанное не относится, – проговорил задумчиво Эдуард.

– Папа у вас, царствия ему небесного, благородным человеком был, раз сын у него такой! Он точно гордился вами, доктор Абдуллаев, – словно намереваясь хоть как-то утешить его, промолвила Галина Николаевна. – Вот побываете на могиле, и смирение придет само по себе…

– Спасибо вам… Не знаю как благодарить. Спасибо за то, что устроили все это… За внимание! – растерянно произнес Фатулла. – А отец, да… Хороший человек был… Настоящий! А насчет поездки домой, то я решил не ехать. Не могу позволить себе подобную роскошь в то время, как и без того врачей в госпиталях не хватает, – решительно добавил он.

– Фатулла, я заменю! – остановил его Эдуард. – Если понадобится, буду работать за двоих!

– Мы и так в этом режиме, Эдуард. Тем более что весь наш взвод через две недели должен отправиться в Осетию, в Моздок. А до этого необходимо завершить все здесь и передать надлежащие обязанности очередной бригаде врачей, – четко пояснил Фатулла.

– Как скажешь… Долг есть долг. Помянем же отца! – согласился Эдуард и поднял кружку с разведенным спиртом.

– Помянем, – послышалось от каждого, кто сидел за столом…

Моздок со своим свирепым нравом встретил бригаду, состоящую из юных врачей, медсестер и санитарок, не очень-то приветливо. Метель, не прекращающаяся вот уже неделю, казалось, предрекала конец света. Фатулла, как и все остальные, работал на износ. Шли ожесточенные бои, снаряды то и дело падали во двор госпиталя, находящегося в прифронтовой части.

– Товарищи врачи, товарищи!

Прямо в операционную вломился солдат, истекающий кровью.

– Куда ты?! Да нельзя же туда, запрещено! – пытаясь остановить его, закричала медсестра Ирина. – Стерильность не нарушать!

– Что происходит? Ира, он ранен! Окажите кто-нибудь помощь! – строго выкрикнул Фатулла.

Он поспешно наносил последний шов на кожу стонущего от боли, находящегося в полусознательном состоянии от морфина солдату.

– Доктор, санитарки! Они… – упав на колени, успел выговорить солдат.