Ты знаешь мой секрет?
Шрифт:
— Что это значит?
Что-то я не успеваю за такими резкими переходами в разговоре.
Алекс пожимает плечами и как бы между делом отвечает:
— Полетим домой.
— Полетим?
Ну вот что он за человек? Разве нельзя всё толком объяснить?
Обязательно надо вытягивать щипцами.
— Это ты и я? — кидаю предположение.
— Именно так, — чуть наклоняет голову вбок, прищуривается и слегка обозначает улыбку, — ты, — пауза, — я, — пауза, — и наша дочь.
— Что? Но
Кошмар!
Голова идет кругом, и я не знаю, какой вопрос хочу задать следующим. Потому что их на один ответ Гроссо рождается не меньше десятка.
А он улыбается.
Улыбается?!
Зараза!
Честное слово, зараза, как есть!
Я просто не могу с ним нормально разговаривать! Вот тебе и тихая смирная серая мышь Соня. Самой страшно от собственной вспышки становится.
Но он сам виноват. Ведь что такое я слышу? Сущую сказку. Ну какое: он, я и девочка, если малышку нам никто просто так не отдаст.
Бред!
— Алекс! Прекрати меня нервировать! И скажи все нормально, а не выдавай несвязные кусочки разрозненной информации, доводя меня до… до…
— Тшшш, ты чего так раздухарилась?
— Сам довел! — топаю ногой.
И только сейчас понимаю, что успела не только соскочить с дивана, но и сделать шаг в сторону мужчины, сжимая кулачки и хмуря брови.
— Прости, но говорить раньше времени ничего конкретного не буду. Хотя, нет. Одну вещь все же уточню, — приподнимает палец вверх, мастерски перетягивая внимание.
— Спрашивай, — бурчу недовольно.
Уверена, опять что-то затевает за спиной.
— Как Макс и Лиза хотели назвать девочку? Сколько я тебя не слушал, имени ты ни разу не произнесла.
Хмыкаю, тут же проваливаясь в прошлое, и качаю головой, улыбаясь воспоминаниям:
— Макс всегда утверждал, что у него родится сын, поэтому девчачьи имена требовал при нем не обсуждать.
Вижу эти моменты, будто они происходили вчера. И на душе так тепло, так трепетно становится, что мурашки по коже бегут.
— А как же УЗИ? Не делали?
— Делали, — уже смеюсь, забывая, что была сердита на этого манипулятора. — Дважды. Представляешь, наша крошка всегда попой поворачивалась. Поэтому пол ребенка определить не могли.
Замечаю, как странно смотрит Алекс и тут же поясняю.
— Меня крестной мамой обещали сделать. Я привыкла говорить «наша малышка» без всякой задней мысли.
— Просто у тебя глаза сияют при упоминании о девочке.
— Я… — чувствую стеснение, прячу глаза и тут же меняю направление разговора, — а с Лизой мы обсуждали. Втихаря. Да… На двух остановились, думали дождаться третьего УЗИ… И уж там определиться, но…
Взмахиваю рукой, отгоняя слезы, а Алекс и сам о продолжении догадывается.
— Надя или Катя, — выпаливаю
Алекс с минуту внимательно меня разглядывает и только потом уточняет:
— И какое имя малышке больше подходит?
— Надя, — выдаю, не задумываясь. — Она совсем недоношенная родилась. Чуть больше килограмма. Врачи делали всё, чтобы сохранить ее жизнь. И все надеялись на лучшее. И она выжила.
— Видела ее? Красивая?
— Да. Меня несколько раз пропускали ее навестить. Она в кувезе практически постоянно лежала. Малюсенькая совсем. Худющая, но красивая.
— Значит, Надежда, — улыбается Гроссо. — Красивое имя. Мне очень нравится.
И выходит с кухни.
— Алекс, подожди, — тут же устремляюсь следом, ловя его у двери, где он обувается. — Ты про послезавтра серьезно говорил?
— Совершенно серьезно. У тебя полтора дня на сборы и решение вопросов. И да, если вдруг понадоблюсь, вот номер личного телефона, — кладет визитку на тумбу прихожей, — звони в любое время. Не стесняясь.
Не собираюсь этого делать, но все же благодарю.
А мужчина по-хозяйски притягивает меня ближе и, собственнически поцеловав в губы, уходит.
Я же остаюсь… переваривать новые вводные.
Остаток дня пролетает, как во сне.
Делать толком ничего не делаю. Все валится из рук. Потому большей частью бесцельно слоняюсь из угла в угол, проматывая насыщенный разговор с Гроссо, и никак не могу уложить в голове, что будет через пару дней.
Он же не волшебник, на самом-то деле? Ведь так?
Убеждена на 99,99 %.
Но его уверенность, непоколебимость и то, что до этой минуты все обещания им неизменно выполнялись, делает оставшиеся 0,01 % значительно весомее первой части.
В начале восьмого вечера, когда я, заварив очередную чашку кофе, вновь стою у окна и бездумно отслеживаю передвижения соседей по двору, раздается звонок в дверь.
Неожиданный.
Сперва вообще не реагирую. Потому что никого не жду и совершенно не представляю, кто это может быть.
Точно не Алекс, он обещал не беспокоить.
А больше у меня никого и не осталось.
Повторная, более продолжительная трель заставляет мысленно рыкнуть и всё же направиться к входной двери. Нежданного гостя узнаю мгновенно. Один из «мальчиков» Гроссо, что участвовал в потасовке в клубе Мелеха.
— Добрый вечер, София Викторовна! — реагирует, стоит мне приоткрыть дверь.
Никакого панибратства и улыбки на лице. Серьезен, собран, как на спецзадании.
Хотя, судя по следующим словам, так и есть:
— Алекс Маркович предположил, что Вы могли забыть поужинать. Поэтому очень просил не отказываться от угощения.