Ты знаешь мой секрет?
Шрифт:
Никак не комментирую обращение, лишь поднимаю взгляд на мужа. Вот уж не думаю, что ему понадобится мое разрешение, чтобы что-то сделать или, наоборот, не сделать.
— Извини, Карина, мы устали, — ответ Гроссо звучит полновесно, не предполагая никакого иного варианта, как отступить.
— А мне что делать? — чирикает Инга слева. — Я могу помочь с девочкой.
Теперь уже муж смотрит на меня, приподнимая бровь.
Весело, блин.
Окружили просто.
Не успеваю придумать мягкий, но категорический
— Уверена, родители и сами с ребенком справятся. А вы, девочки, располагайтесь поудобнее и давайте пить чай.
— У вас тут всегда так «весело»? — уточняю, когда мы поднимаемся на второй этаж в левое крыло и остаемся только втроем.
— Обычно я все время провожу в офисе, поверь, такого бедлама там нет, — в отличие от меня Гроссо вариант наличия кучи женщин под боком совершенно не напрягает.
— Верю, — соглашаюсь, вспоминая его пофигистическое выражение лица.
— Что-то не так? — задает он интересный вопрос, а я удивляюсь: действительно не понимает или прикалывается.
Как по мне, так, скажем прямо, перебор.
И он еще про моих ревнивых мотыльков в груди не догадывается. А те во всю уже копируют Рэмбо: рисуют боевой раскрас, хмурят бровки и сжимают кулачки, готовясь к драке.
Это, конечно, своеобразная шутка, но мне жутко не по себе. Словно без предупреждения приоткрыли немного занавес с другой стороны жизни мужа, решив просветить, что ждет меня в дальнейшем.
Однозначно, мне не нравится.
— Ты и нам с Надюшкой предлагаешь перебраться туда к тебе? — хмыкаю Алексу и улыбаюсь малышке, внимательно изучающей меня темно-серыми глазками. — Что скажешь, моя принцесса? Будем жить прямо в офисе твоего папы, зато сразу станет тихо и спокойно.
Стараюсь за шуткой и бравадой скрыть неприятный осадок. Для меня слишком сложно вот так одномоментно выползти из раковины одиночества и…
И что?
Стать объектом неиссякаемого интереса множества людей?
Конкурировать с кучей женщин в его жизни за право быть рядом?
Называть всё-таки еще совершенно малознакомого и малоизученного мужчину мужем и отцом «нашей дочери»?
Играть в семью, созданную несколько часов назад?
Не знаю…
Я на перепутье.
Мне очень страшно.
До жути.
А еще я панически боюсь не справиться с ролью мамы, которую выбрала добровольно, и подвести мою уже горячо любимую Наденьку.
Страх буквально окутывает и начинает душить, и сейчас я прижимаю малышку к груди, ощущая её единственным якорем, за который могу ухватиться.
Да, я слабее, чем думала. Потому что не предполагала, что меня, как новобранца на бой, тут же бросят в неизвестность.
А этот дом я сейчас воспринимаю именно таким: чужим, холодным, отстраненным и опасным.
Да и не дом это для меня, а обычное здание, вмиг потерявшее всю свою привлекательность и красоту. Потому что в родном доме и стены лечат. А здесь, среди чужих людей в незнакомой обстановке, не думаю, что смогу вообще расслабиться.
Нервное напряжение, нарастает, как снежный ком. Умом понимаю, что сама себя уже накручиваю и действительно перегибаю палку. Всё не так страшно, как я сгущаю краски. И если выдохнуть, отключить эмоции и присмотреться еще раз, покажется на так драматично. Но…
Как остановиться?
Прикусываю губу чуть ли не до крови, стараясь перекрыть нервозность болью. Глаза начинает печь. Слезы оперативно подбираются совсем близко.
— Иди-ка сюда, — Гроссо вновь успевает считать и понять моё состояние.
Одновременно со словами он притягивает меня к себе вплотную и обнимает. Легко поглаживает по спине и целует в висок.
— Всё настолько плохо? — приподнимает лицо за подбородок, несмотря на моё сопротивление.
— Я не… — начинаю и замолкаю.
Потому что на перепутье. Мне очень сложно сформулировать четко и объяснить ему свою позицию. И нет уверенности, что правильно поймут. А не засмеют.
И доверие… оно еще слишком маленькое и хрупкое…
— Соня, давай договоримся сразу. Ты стараешься рассказывать мне обо всём, что тебя волнует, что озадачивает, и чего ты не понимаешь. Не скрывая. Даже если не доверяешь, — Алекс вновь умело удерживает мой взгляд своим. — Я в свою очередь честно отвечаю на твои вопросы. И мы вместе решаем проблему. Обещаю, что серьезно отнесусь к любому вопросу.
Гроссо не шутит. Взгляд прямой, открытый, но напряженный и ждущий. И мне хочется верить, что это действительно ему нужно и важно.
— Алекс, я… — набираю в грудь побольше воздуха, смаргивая прорвавшиеся на волю слезинки, и бросаюсь в омут с головой, — постараюсь.
— Умница, — ощущаю, как муж немного расслабляется.
А в следующую минуту растворяюсь в настойчивом поцелуе его жадных губ.
— Агу, — раздается между нами довольный писк Надюшки, заставляя очнуться.
Глава 17
— Никто про тебя не забыл, красотка, — Алекс мгновенно переключается на малышку.
А я успокаиваюсь, замечая в его глазах улыбку, мягкость и нежность, когда он смотрит на ребенка.
— Иди ко мне, солнышко, пусть у мамы ручки отдохнут, — муж не делает попытки самостоятельно забрать Надю, просто протягивает ко мне ладони, предлагая принять решение самой.
Этот поступок согревает. В нем нет давления, лишь предложение сделать очередной шажочек навстречу друг другу.