Тяготы домохозяйства
Шрифт:
– Что сделала?
– Как вы отстирали рубашку мужа от зелёнки? Я собиралась её выбрасывать - он вылил на себя целый пузырёк. В химчистке нам сказали, что пятно уже не отстирать. А рубашка очень дорогая.
– У них просто нет ракетного топлива, которое я добавляю в своё средство. К тому же при кипячении мои ингредиенты убивают абсолютно все лишние запахи, - спокойно ответила Ольга Прокофьевна и продолжила развешивать идеально чистое бельё.
– Ещё какие-то требования будут?
– Что? Требования?
– находясь в лёгком ступоре, переспросила Катя.
–
Тогда Ольга Прокофьевна предложила пройти на кухню. Там женщины застали Пашу, который хлебал половником щи прямо из кастрюли.
– А ну!
– рявкнула Набекрень.
– Чтобы я больше такого не видела! Разве можно есть из общей кастрюли?! Сядьте, я вам налью!
– скомандовала она, и Паша тут же отпрыгнул от плиты и уселся за стол.
– Паша, ты чего это?
– стыдливо спросила Катя, глядя на мужа, чьё лицо лоснилось от жира.
– Это какое-то зелье, я не мог оторваться! Решил попробовать ложечку и пропал. У меня память отшибло, я не мог остановиться!
– оправдывался он.
– Это не зелье - это капуста, которую я сама квасила, - сказав это, Набекрень вытащила из чемодана пять трёхлитровых банок капусты.
– Садитесь, Катенька, вы же после работы, голодная! И сына пригласите за стол, - пробасила домохозяйка.
– Валерьевна, - пропищала негромко Катя.
– Что?
– повернулась к ней Ольга Прокофьевна, наливая порцию щей.
– Ничего-ничего, просто вечером я ем только авокадо.
– Авокадо так авокадо, - пожала плечами Набекрень.
Достав из холодильника зелёный плод, она прямо с косточкой нарезала его на дольки.
Затем она открыла крышку небольшой кастрюльки, и кухню быстро заполнил аромат котлет. Он был таким сильным, что Павел снова впал в транс и потянулся к еде руками, но Ольга Прокофьевна треснула по ним и велела сначала съесть щи, в которые накрошила целую гору укропа. Вместе с кастрюлей она пошла на второй этаж, к Платону.
Обычно мальчик ел только у себя в комнате. Но сегодня он пришёл ужинать на кухню, тащась, словно загипнотизированный, за домработницей с котлетами в руках. Когда мальчик зашёл, он увидел, как его родители молотят ложками щи, а их лица блестят от жира в свете ламп.
Нетронутый авокадо лежал в стороне. Ольга Прокофьевна торжественно водрузила тарелку с котлетами на стол, и всё семейство стыдливо, но с жаром набросилось на них.
После ужина Ольга Прокофьевна поставила чайник и оставила хозяев наедине, а сама пошла в комнату к их сыну, где попросила его показать ей школьный дневник.
– Слушай, ты был прав, она нам не подходит, - шептала Катя мужу, пока тот раскуривал сигару.
– Да, совершенно не подходит, - согласился он.
– Давай прогоним. После завтрака.
– Почему после завтрака?
– Ну… Поздно уже, некультурно как-то.
– Да, ты прав, прав…
Набекрень
Когда она спустилась вниз, чтобы налить всем чаю, родители уже сидели в гостиной и разговаривали о бизнесе. Паша открыл бутылку виски и налил себе бокал, другой рукой он держал сигару, которую так и не смог раскурить.
– Вот, - поднесла ему кружку чая Ольга Прокофьевна.
– Спасибо, я перед сном пью виски - мне так проще заснуть, а то, знаете ли, бизнес, дела, бессонница, - пафосно сказал он.
– Виски? Пф-ф, я вам в чай плеснула своего бальзама, ваш виски - молозиво по сравнению с ним.
– Правда? Хм. Сомневаюсь что-то. Это - чистая Шотландия, десять тысяч за бутылку!
– тряс он бокалом.
– А это - алтайские травы, я сама собирала, попробуйте. А я пока вашу сигару раскурю.
Паша умоляюще взглянул на жену, но та лишь беспомощно пожала плечами. Мужчина сделал глоток, затем второй, третий.
Ольга Прокофьевна при помощи одной спички и своих могучих лёгких раскурила сигару в один затяг, а потом пробубнила что-то про то, что это какая-то фигня - не то что были уставные в Баренцевом море.
Паша тем временем допил чай. Глаза его блестели, лицо было красным и довольным, как после бани.
– Слушайте, а можно добавки?
– спросил он заплетающимся языком у Набекрень.
– Не стоит. Думаю, вам лучше прилечь. Да и вы, Катя, тоже отдохните после работы. Я вам уже расстелила. Завтра обсудим ваши требования, - органный бас Набекрень звучал убаюкивающе, и оба супруга невольно зевнули.
Перед сном домработница зашла к Платону и проследила за тем, чтобы тот самостоятельно прочёл вторую главу.
Сама она легла спать в гостевой спальне на полу. Кровать с ортопедическим матрасом женщина перенесла в другую комнату, туда же был отправлен телевизор. Вместо него она бесшумно перетащила в комнату книжный шкаф и перед сном «проглотила» небольшой томик одного из классиков.
Паша проснулся, как обычно, раньше всех - в половине шестого. С утра он уходил на пробежку, затем принимал душ, пил кофе и ел одно яйцо всмятку. Мужчина улыбнулся, увидев торчащие из гостевой комнаты ноги и услышав сопение Набекрень, от которого слегка колыхалась межкомнатная перегородка. Когда он вернётся, завтрак не будет готов, а это прекрасный повод для увольнения.
Но, зайдя на кухню, мужчина испытал легкий шок. Яйца уже варились в кастрюле, кофе был перемолот вручную (Набекрень не нашла кофемолку), а в тостер были заряжены два куска белого хлеба.
– Вам хлеб маслом намазать?
– раздалось над ухом так внезапно, что Паша отскочил в сторону.
Ольга Прокофьевна стояла позади, держа в руках брусок сливочного масла.
Отдышавшись, Паша спросил первое, что пришло в голову:
– Натуральное?
– Только взбила.
Он кивнул и ушёл на пробежку, не желая узнавать, как именно она это сделала.