Тьяна. Избранница Каарха
Шрифт:
От него удушливо пахло кровью – или это всего лишь игра моего воображения?
– Об этом все говорят.
– Проклята родной матерью. Сильнейший заговор из существующих, обратить его действие вспять не под силу никому. Интересно, зачем она это сделала?
– Не знаю.
«Хотела спасти от вас, от той участи, что ждала меня, когда я стану старше… От того, чего так и не смогли получить от нее».
– Император ведь показал тебе портрет Микеллы?
Я еще крепче стиснула ткань накидки, но не ответила. Ремаль усмехнулся:
– Запретная
– Мне об этом ничего не известно.
– Все его последние любовницы – зеленоглазые беловолосые девушки. Жрица до сих пор не потеряла надежды на союз, каждый год присылает новую дриаду. Они посговорчивее твоей матери.
Наверное. Родить дочь от императора, получить славу, деньги и почет. О чем еще можно мечтать? Разве что о любви.
– А какие надежды он возлагал на тебя, – вкрадчиво произнес принц, подходя ближе и поднимая вуаль.
Я замерла, позволив Ремалю увидеть мое лицо. С мучительным удовольствием наблюдала, как, ведомый проклятием, он отшатнулся и закрыл глаза.
– Значит, правда. Жаль. Давай руку, скоро закат, нас уже давно ждут.
Уже не боясь, я протянула ему ладонь и пошла следом.
Часовня была небольшая, но очень красивая. Стены, пол и конусообразный потолок из сверкающего белоснежного мрамора. Четыре статуи богов соответствовали четырем частям света и были созданы из мрамора соответствующих цветов – Красный бог огня Сайрон, Зеленый бог жизни Древ, Синий бог воды Каарх и Желтый бог неба Воргун. Не было здесь лишь пятого бога. Того, кого не стоило даже упоминать. Идолы Темного ставились лишь в храмах ящеров, которые почитали его как главного. Ведь именно он дал им возможность оборота, превратив в злобных чудовищ.
Но не статуи привлекли мое внимание.
У сверкающего алтаря стояли император и мой жених. Чуть в сторонке – Этель, которая не сводила с мужчины задумчивого взгляда, и группа островитян.
Я мельком посмотрела на них и сосредоточилась на том, кому было суждено стать моим мужем и увезти прочь отсюда.
Раздался перезвон ножных браслетов, и он обернулся.
Высокий, гораздо выше остальных, широкоплечий, с длинными черными волосами, собранными на затылке. Смуглый, с легкой щетиной на подбородке и пронзительными глазами цвета морской воды. Никогда таких не видела, будто сам океан ожил в его сердце и отразился в радужке. Одет он был тоже не по правилам: черные штаны, жилет, обнажающий сильные накачанные руки.
– Ну наконец-то, – сухо произнес император, наблюдая за нами, в то время как Сандер не произнес ни слова. – Закат уже совсем скоро. Пора начинать.
– Одну минуту, – вмешался один из свиты, седовласый мужчина невысокого роста с жутким шрамом на лице. – Мы должны убедиться.
– Моего слова вам мало? – зловеще спросил повелитель.
– Существует порядок, – покачал тот головой. – И правила. Девушка, дайте вашу руку.
Ремаль отступил на шаг, а я, наоборот, шагнула вперед, протягивая ладонь старику,
– Ох! – только и успела выдохнуть, наблюдая за выступившей красной капелькой.
Дальнейшее произвело на меня неизгладимое впечатление. Мужчина вдруг наклонился, быстро слизнул кровь (клянусь, на долю секунды я увидела, как красный огонек вспыхнул в его глазах) и тихо произнес чуть хрипловатым голосом:
– Императорская кровь. Невинна. Брак будет заключен.
Вот, оказывается, как. И врач с унизительным и болезненным осмотром не нужен. Попробовал каплю крови – и сразу все известно. Кто, где и с кем. Точнее, ни с кем и никогда.
Нормальная девушка должна была испугаться, отшатнуться, охнуть или красиво упасть в обморок. Хоть как-то показать свое чрезмерное удивление вперемешку со стыдом. О таких вещах не говорят вслух в присутствии стольких людей. Это, по крайней мере, неприлично.
Но кого волнуют приличия, когда заключается брак дочери предателей и дикаря с независимого Каросса?
Я же просто стояла, смотрела на моего будущего мужа и молчала. Через вуаль Сандер разглядеть меня не мог, а вот я получила отличную возможность изучить этого странного мужчину. Ведь другой возможности просто может не быть.
Красив? Сложно сказать. Не смазлив и совершенен, как Ремаль. Нос слегка искривлен, скорее всего, был сломан, и не раз. Густые брови, четко очерченные губы, упрямый подбородок.
Некрасив, но притягателен, интересен. И еще эти глаза. Невероятные, невозможные. Нечеловеческие.
– Раз все решено, то медлить больше нет смысла, – раздраженно произнес император, привлекая к себе внимание.
Мы подошли поближе к алтарю, жених все еще сжимал мою руку, словно боялся, что я сбегу или просто исчезну, растворюсь в воздухе.
Темные глаза императора пристально наблюдали за нами. Что-то странное промелькнуло в них, будто он хотел отменить брак. Но еще мгновение, и все вернулось на круги своя.
Обряд начался, и все смешалось, завертелось перед глазами. Слишком быстро, чтобы я запомнила. Или, может, сознание специально уберегало меня, не давая сосредоточиться.
Священный огонь, безболезненно опаливший наши соединенные руки. По крайней мере, мне точно было не больно, а мужчина нахмурился и сжал зубы. Островитяне издревле поклонялись Синему богу, тот давал им пищу и спокойную жизнь.
Искры огня, играющие на наших руках, рисующие алым пламенем магические узоры и гаснущие, ярко сверкнули напоследок.
Клятва верности, во время которой как-то странно и ехидно хмыкнула Этель. Я не ждала от мужа верности, понимала, что это бессмысленно. Но зачем же хмыкать так откровенно?
Терпкое вино, которое горчило на губах, и вспыхнувшая следом жажда совсем иного порядка. Огненным пламенем беснующаяся в крови, узлом закручивающаяся внизу живота, сбивающая дыхание и нарушающая биение сердца. Желание.