Тяпкин и Леша
Шрифт:
– Ну и иди!
– сказал Тяпкин. Последнее время они не очень с Лешей дружили. Леша читал свои паршивые книжки все время, и Тяпкину опять было не с кем разговаривать.- Как я в пальто в вашу дырку полезу? Я там застряну просто. Ты, что ли, с ума сошел, Лешка?
– Ну и ладно!
– Леша засунул руки в карманы штанишек и засвистел. Он видел недавно мальчика, который шел, засунув руки в карманы штанишек, и свистел - это Леше очень понравилось.- Пойду без тебя. Уйду от вас совсем! Книжки ваши я все прочел сто раз. Рыжий этот пристает все время... Уйду к дедушкам.
– Ну и уходи...- сказал не очень
Леша помолчал, постоял, отвернувшись и все еще держа руки в карманах, потом произнес:
– А в Москву вы меня все равно не возьмете. Меня девать некуда. Я слышал, как наша мама с той мамой разговаривала, которая Вера. Когда она приезжала позавчера.
И, не поворачиваясь, пошел вниз по дорожке в овраг.
– Возьмем...- тихонько сказал ему вслед Тяпкин.- Ты что, глупый? Возьмем...
Но Леша шел не оборачиваясь, маленький и прямой, и не вынимал рук из карманов штанишек, хотя у него по лицу текли слезы, капали на рубаху и совсем промочили ее. Когда он скрылся из виду, Тяпкин громко заревел и побежал домой, спросить, возьмем ли мы Лешу в Москву. Раньше он об этом просто не думал, ему казалось, что теперь Леша всегда будет жить с нами.
Но я не стала его утешать, сказала, что Лешу и правда девать некуда: в ясли или в детский сад его не примут, а дома один он жить не может, потому что еще мал. Сказала, что Тяпкин прекрасно понимает: мне надо работать, ездить в командировки, писать книжки. Может, на будущее лето, если все будет хорошо, мы снова приедем сюда и возьмем Лешу к себе. Тяпкин плакать перестал, но сидел на крыльце очень грустный и до самого вечера ждал Лешу.
Леша не пришел ни в этот вечер, ни на следующий день, ни еще через два дня. Тяпкин очень грустил, никуда не хотел идти гулять, потому что сидел на крылечке и ждал, что, может, Леша все-таки придет. Рыжика он теперь не любил совсем и говорил, что это из-за него ушел Леша.
Пока не поздно, бельчонка, конечно, надо было выпускать. Нести его снова в лес мне не хотелось, я решила выпустить его здесь. На участке дачи росло много деревьев, потом рядом был овраг, заросший лесом, там жили несколько беличьих семей. Рыжему, может быть, здесь понравится больше, а главное, мы сможем его первое время подкармливать.
Так и сделали. Я открыла дверь терраски, мы сели на крыльце, и Рыжик, выбежав следом, сначала покрутился возле нас, потом прыгнул на перила, с перил на сосну, росшую возле крыльца, и быстро шмыгнул по стволу вверх. Засновал между ветвями, удивляясь простору, потом спустился немного по стволу, посмотрел на нас и поквакал. Наверное, попрощался, а может, поругал нас, что мы не отпустили его в такое хорошее место раньше. Потом он прыгнул с сосны на березу, с березы на сосну, потом на елку- и его не стало видно. Мы посидели, подождали, но он так и не вернулся. В обед мы поставили на крылечко мисочку с молоком и хлебом, рядом положили нарезанное яблоко и все время выглядывали за дверь, не пришел ли Рыжик. Грустно все-таки расставаться с друзьями, даже если они причиняют тебе некоторые неудобства. Поесть Рыжий потом приходил,
На другой день после обеда приехала Вера Васильевна, привезла окончательные варианты рисунков для книжки, а с вечерним поездом вдруг заявился наш папа. Тяпкин обрадовался, что опять много народу и можно разговаривать, а папа сказал, поглядев в угол, где лежали игрушки:
– Ну вот, я действительно был болен какой-то тропической болезнью, она передается через комаров. Но выздоровел. Пришлось принять сорок уколов кокосителина, новое средство. Внутривенно.
– Бедный!
– прошептала мне Вера Васильевна.- Почему вы не объяснили ему, что Леша существует на самом деле?
– Бесполезно,- ответила я.- Я уж знаю. Он хороший человек, но не верит ни во что такое, понимаете?.. Ни во что, о чем он привык думать, что этого нет. Если бы я ему рассказала, кто такой Леша и что он есть на самом деле, наш папа решил бы, что я от него заразилась тропической болезнью. И мне пришлось бы тоже принять сорок уколов кокосителина внутривенно. Я этого, знаете, не люблю.
Папа сказал, что машину для переезда в город он заказал на понедельник, приедет за нами утром и чтобы к этому времени мы были уже готовы. После он уехал обратно в Москву, а Вера Васильевна осталась.
Тяпкин спал, мы сидели за столом и обсуждали рисунки.
– Как жаль, что Леша ушел,- вздохнула вдруг Вера Васильевна.- Ведь я, собственно, за ним приехала...
– За ним?
– Я удивилась.- Почему же вы раньше ничего не говорили? Ведь мы столько раз обсуждали эту тему! Вера Васильевна усмехнулась.
– Ну, вы меня поймете...- сказала она.- Муж был на гастролях, писать ему об этом я не хотела: он мог тоже подумать, что я сошла с ума. Мужчины, они, знаете... Вчера он вернулся, я ему сказала, и, представьте, он все принял как надо. Я даже удивилась. Сегодня я заторопилась к вам, а Леши уже нет. Нелепо как все... Я так мечтала, что он будет жить у меня, читать книжки. Такой умный и милый...
Я подумала, что вообще-то завтра можно будет послать Тяпкина, чтобы он сходил за Лешей, но Вере Васильевне об этом говорить не стала: может, Леша не захочет идти к ней жить и она снова огорчится.
На следующее утро после завтрака я пошептала Тяпкину по секрету, зачем приехала Вера Васильевна. Тяпкин очень обрадовался, тихонько завизжал и шепотом закричал "ура", потом он захотел сейчас же бежать за Лешей. Мы сказали Вере Васильевне, что хотим сходить к знакомым попрощаться, а то они уезжают. А сами пошли в овраг. Осторожно перепрыгнули через ручей, потом отыскали вход, где жили старички. Тяпкин снял пальтишко и полез в дырку в лыжном костюме. Я наказала возвращаться сейчас же и осталась его ждать.
Но я ждала, ждала, а он все не шел и не шел. Я уже стала очень волноваться: что-нибудь, наверное, случилось,- хотела бежать за лопатой, сделать дырку пошире и залезть туда сама. Но тут он появился вместе с Лешей не из дырки, а совсем с другой стороны, откуда я их не ждала: сверху, с горы. Я стала их ругать и спрашивать, в чем дело, но они оба как-то странно отводили глаза и бормотали какие-то глупости. Тогда я рассердилась, взяла Тяпкина за руку и сказала, что больше никуда одного его не пущу, раз он пытается мне врать. И мы пошли домой.