Тяпкин и Леша
Шрифт:
– Нету шкафа. У него только стол один. И еще диван. И полки, там книжки стоят.
– Вот видишь!
– обрадовался Леша.- У дедушков не бывает шкафа. У нас тоже есть стол и еще диван.
– А книжки?
Леша подумал. Но он не знал еще, что это такое - книжки, и потому сказал очень презрительно:
– Нет. У нас этого никогда не бывает.
Впереди стало совсем светло и довольно просторно: светло, как,, ночью, когда сильно светит луна. Тяпкин испугался и спросил Лешу толстым от страха голосом:
–
– Почему?
– огорчился Леша.
– А светятся, как ночью.
– Не-ет!
– Леша хихикнул.- Это у нас лампочки такие из дерева, синие. Так красиво.
Наконец они доползли до места, где кончался подпесочный ход и начиналась круглая, как половинка от разорванного мяча, комната. Леша попрыгал внутрь этой комнаты, а Тяпкин поднялся на четвереньки и стоял так, разглядывая то, что увидел.
В общем, тут было красиво. Стенки были из белого песочка, очень чистые, стол и диван из желтого песочка, и сверху очень плотненько все выложено чешуйками еловых шишек, получался такой красивый узор.
"В Москву приеду, я такие диванчики у нас на горке построю!
– подумал завистливо Тяпкин.- И пусть Танька подавится. И Маринка. И Ленка. Ишь какие дедки-бородед-ки, как выдумали сделать!"
На стене над столом были сделаны полки, на них постелены чистенькие листочки подорожника и малины, а на листочках стояла посуда. Сразу Тяпкин даже не мог понять, из чего она сделана, потом понял: из половинок речных раковин, очищенных и отполированных до блеска. В свете синих деревянных лампочек эта посуда светилась, как волшебная. Стол был накрыт скатертью из толстой, красивой паутины. Практичный Тяпкин зацепил пальцем за край и тихонько потянул, но паутина и не думала рваться: она была очень прочная. В дальнем полукружии комнаты стояло семь кроватей, на них, закрывшись теплыми коричневыми одеялами, спали семь старичков.
– А чего они спят?
– удивился Тяпкин.- Заболели?
– Нет.- Леша подбежал к одной из кроваток.- Они днем всегда так спят. Они ночью ходят.
– А мой дедушка никогда не спит,- похвастался Тяпкин.- Он днем разговаривает, а ночью книжку читает.
– А очки?
– вспомнил Леша.
– В очках читает книжку.
– А сны видит в очках, ты сказал.
– Видит...- Тяпкин вспомнил, что иногда, когда он просыпался рано утром, то заставал деда спящим.- Дедушка только утром спит. И тогда видит.
– Дедунь,- ласковым, нежным голоском позвал Леша и присел на корточки возле кроватки.- Дедунь, это я пришел!
Старичок отодвинул одеяло, потянулся, причем Тяпкин услышал, как громко захрустели у него все кости. Это напоминало хруст сухих сосновых шишек, припасенных для самовара. Потом старичок быстро сел на кровати, опустив тоненькие ножки, схватил Лешу за щеки и поцеловал его вытянутыми толстыми губами. Втянул шумно воздух,
– Леша...- сказал он слабым, добрым голосом.- Где ты пропадал? Я так скучал по тебе!
"Мамка бы мне как дала!
– подумал Тяпкин.- Сказала бы: "Я волнуюсь, с ума сошла, а она хо-одит!.." А этот: "Леша, Леша, где пропадал!.."
– Вот видишь!
– сказал Тяпкин вслух.- Тебя же Лешей зовут. Я же знал.
– Это здесь. А там не зовут Леша,- огрызнулся Леша неохотно, видно, не хотел посвящать старичков в свои внешние дела.
– Это кто?
– спросил старичок и строго посмотрел на Тяпкина.- Кого ты сюда привел, Леша?
– Я у них живу,- промямлил Леша.- Я его в гости позвал.
– Его?
– удивился старичок.- Это же девочка.
– Он не девочка,- возразил Леша.- У него волос нет на голове. Он мальчик.
– Она девочка,- твердо сказал старичок, слез с кровати, аккуратно закрыл ее коричневым одеялом и потер лицо ладошками.
– А вы водичкой разве не умываетесь, когда встаете?
– заинтересованно спросил Тяпкин. Он не любил умываться.
– Нет.- Старичок усмехнулся: - Зачем? Так и сгноиться недолго. Вода вещь ненужная.
– Меня мать заставляет умываться. Говорит все время: "Люба, умойся, Люба, умойся!" Прямо надоело.
Тяпкин из подхалимажа представил мать в очень неприглядном свете, у него и голос даже стал брюзгливый и противный.
– У тебя лицо другое совсем,- возразил Леша.- У тебя мягкое лицо и пахнет кожей. А у дедушки жесткое и травой пахнет.- Леша вздохнул.- У него хорошая мать. Она мне молочка давала, и сахарку, и еще блин.
– Блин - это очень вкусно,- сказал старичок грустным голосом.
– Блин - пища боков,- вспомнил Тяпкин.
– Говорят: пища богов,- поправил его старичок.- Я знаю. Я давно живу.
– Мама говорит: пища боков.- Тяпкин вздохнул.
– Мама вечером еще будет блины печь. Я тоже блины люблю. С вареньем.
– Я один раз ел блин,- сказал старичок.- Очень давно, когда я такой, как Леша, был. Мне девочка одна давала. Только она красивая была девочка, у ней волосики были белые с бантиком и на штанишках кружавчики белые. И платьице белое с кружавчиками.
Старичок улыбнулся, вздохнул и сел на диван, поскрипев сухим телом по шишечным чешуйкам.
– У меня нет такого платьица,- обиженным толстым голосом сказал Тяпкин и посмотрел на выпачканные песком рукава и грудь пижамы.
– У тебя, тоже красивое платье,- вспомнил Леша.- Такое красное, в белый горошек. Мне нравится.
– У меня волосиков нет,- грустно возразил Тяпкин.
– Я не люблю волосы,- скривился Леша.- Ерунда какая-то! Только всякие листья сухие цепляются, иголки от елки!..