Тяжело найти, легко потерять и невозможно забить

Плотников Сергей Александрович

Выражение лица моего оппонента, когда он услышал сказанное, еще постараться было надо описать. Недоверие, неимоверное облегчение и, одновременно, пренебрежение, которое он всеми силами пытался спрятать. Все-таки некоторые люди очень трудно учатся на своих ошибках. И ведь придурок уже налетел, недооценив меня — и вот опять я в его глазах лох. Хотя, когда облегчение схлынет — наверняка у него подозрения появятся, что все не так просто, и его пленитель не приступ альтруизма словил. Я бы даже посмотрел на этот спектакль — но уж больно в полете и на остановках будет не до того.

—

Вирой я назначаю абсолютно все имущество, что у тебя имеется, — слова подействовали на заключенного как хороший пинок под зад. — Как только дирижабль прибудет в Электру, ты под охраной моих джиннов продашь свою недвижимость и заберешь доли в предприятиях, в которых участвуешь. Накопления в банке тоже снимешь — это все золото будет погружено на “Кирова”…

Можно было не гадать, о чем сейчас думает мой пленник: прикидывает, кто даст ему взаймы или просто поможет безвозмездно как только мы уберемся из столичного неба. Разбежался, ага.

— …И ты вместе с ним дальше отправишься с нами в город Ордэр. Из имеющихся средств мы купим тебе дом — остальное уйдет ордену Истребителей скверны, хималийцам и гномам за постройку верфей в среднем течении реки Великой. Конечно, денег не хватит — будет совместное предприятие с участием долями. И ты будешь отвечать в нем за внешнюю торговлю. Куда что везти, где что покупать и все такое. Зарплатой не обидем, какой-то процент от сделок пойдет как вознаграждение. Будешь успешно применять свои навыки и знания — глядишь и восстановишь свое состояние лет за пять.

Буквально несколькими фразами мне удалось добиться практически невозможного: заставить глаза собеседника стать совершенно круглыми. Нет, он почти сразу же прищурился, пытаясь понять, с чего это его подписывают на такое с одной стороны сложное, а с другой — “сладкое” в плане возможной выручки дело. И как его собираются контролировать. А ведь как-то собираются точно: тут по поводу меня экс-губернатор никаких иллюзий не питал. Н-да. Не дурак Гидеон, мозги эмоции не застят, в должной мере циничен и не питает иллюзий. Вот только не видит под носом очевиднейшую причину.

— Ты единственный полноценный свидетель, что атаку эскадры на Чашу и попытку вызвать извержение вулкана подготовил Фулкрум. Причем не некто, назвавшийся уважаемым архимагом, а именно он сам, собственной персоной, — подсказал я. — Ордэр — единственное известное место, где он до тебя не дотянется: у Истребителей свехжесткое отношение к нарушению собственного Устава. Вплоть до того, что они со всем миром поссорятся, только бы не совершить скверный поступок вроде выдачи жителя на заклание соседу за хорошее вознаграждение.

— И я сам буду всеми руками и ногами держаться за дом в Ордэре и быть очень добропорядочным гражданином, лишь бы меня не выкинули за стены, — хрипло договорил Гидеон, глядя мимо меня остановившимся взглядом. Дошло.

— Но при этом вернешь свое благосостояние всего за несколько лет, — напомнил я ему. — И одновременно закроешь ущерб, причиненный этому острову, восстановив и приумножив торговлю. А там, возможно, и до Фулкрума получится подкопать.

Когда я ушел

и камеры, бывший чиновник, бывший богач все еще со смурным видом смотрел в стену. Все еще переосмыслял, что близкое знакомство с архимагом может являться не только хорошим и полезным активом, но и строго наоборот. Хотя… может, Фулкрум его бы и не убил. Подпоил бы нужными зельями и “перепрошил” бы мозги и память в нужную сторону. Даже не знаю, лучше это смерти или хуже.

* * *

Сольпугу я нашел на набережной: тот сидел на каменном кнехте, подтянув колени к груди, и глядел куда-то туда, где небо смыкается с волнами.

— Решил, что тебе больше по душе? — спросил я калеку, не размениваясь на приветствия. Все равно не оценит. — Хималийский пилот сказал, что допускает тебя для самостоятельных полетов на легкомоторнике, очень хвалил твою интуицию. А Фран сообщила, что тебя можно ставить за штурвал “Искателя”. Ну так что? Самолет, экраноплан — или водоизмещающий корабль?

— Раньше… мне не предлагали выбор, — с некоторой запинкой ответил однокрылый.

— Я же обещал, что верная служба не останется без награды, — улыбнулся ему я. — Это отпустить тебя не могу, после всех художеств, что ты устроил на службе у Колибри. В этом смысле у тебя пожизненное, заменяющее смертную казнь. Но в моих силах сделать так, чтобы ты продолжал перевешивать свою вину пользой для всех — и делал это с удовольствием для себя.

— Тогда хочу в высотные разведчики на Край Света, — удивил он меня своим выбором. Впрочем, сам же его и объяснил: — Вокруг Чаши летать словно на привязи быстро станет рутиной. Экранопланы ходят и будут ходит по маршрутам: насколько я понял, в незнакомые воды соваться на них не стоит без большой нужды — слишком они уязвимы из-за больших скоростей. А пустыня — она как море, и разведчики сами выбирают свой маршрут в Неизвестном.

— Да будет так, — кивнул я. — Отправишься с ближайшим рейсом “Искателя”, самолет будет тебя ждать.

Фух, еще один нерешенный долгострой в минус. И ведь плевое вроде дело оказалось — пристроить полезного пленника…

— А еще я хочу оказаться за штурвалом того корабля, который ты поведешь к новым землям за Краем света! — практически прокричал мне в спину гарпия, заставив сбиться с шага. Н-да.

— Ты так уверен, что этот корабль будет? — спросил я, полуобернувшись.

— Как в том, что восход обязательно наступит!

— Возьму, — в итоге махнул рукой я. Дольше объяснять придется.

* * *

— …Полностью согласен с Мудрославом, — сказал Данте. — До рождения детей остается немногим меньше четырех месяцев, и лучше провести эти дни размеренно и спокойно. Чего в воздушном путешествии, как я понимаю, вовсе не предвидится.

— А еще инстинкты постепенно будут подавать свои голоса, — ввернул замечание сфинкс. — Чтобы чего не вышло, оборотню лучше оставаться на своей земле. И ты, Талик, как никто сумел своей жене доказать, что Чаша — твоя.