Тяжело в учении, легко в бою
Шрифт:
При этих словах парни переглянулись. То, что их тогда милиционеры послали в грубой форме, чтобы не мешали работать, было очень обидно. Ведь квартиру эту нашли они. И они имели право знать, как все закончится. Но видимо сотрудники милиции считали иначе. А Лев Захарович смотрел на ребят с улыбкой, словно читая все их мысли:
— И правильно сделали! Задерживать преступников и диверсантов это их работа, а не ваша! Только вот выйдя на улицу, ребята увидели, как один из милиционеров ведет борьбу с каким-то мужчиной. Не раздумывая, они бросились на помощь сотруднику милиции и помогли скрутить фашистского пособника, печатавшего в квартире листовки, порочащие Советскую власть и Советское правительство. За это ребята были удостоены благодарности от Начальника Управления рабоче-крестьянской милиции города Москвы товарища Романченко. Увидев удивление
— Хотелось, товарищ Мехлис, — согласились парни.
— Но вы сумели себя сдержать. Так что, ребята, все вы тут совершенно не случайно. Вы доказали, что достойны нашего доверия. Но этого мало. Завтра вы принесете Военную Присягу. Клятву трудовому народу, стране и правительству защищать нашу Советскую Родину до последней капли крови. Это великая честь и почетная обязанность и священный долг каждого гражданина Советского Союза, ребята. Нарушение же Присяги самое тяжкое злодеяние и карается по всей строгости нашего Закона, — Мехлис строго обвел взглядом каждого из сидящих перед ним молодых ребят. — Вступая в ряды нашей армии, вы становитесь в один строй с теми бойцами и командирами, которые героически бьются за нашу страну с подлыми захватчиками. Враг отброшен от Москвы, но еще очень силен. И чтобы разбить его окончательно, загнать в логово, откуда он выполз и отрубить голову злобному фашистскому зверю придется приложить не мало сил и умений! И вашей основной задачей сейчас будет неукоснительно следовать Ленинскому лозунгу: «Учиться, учиться и еще раз учиться военному делу настоящим образом!» Гибнущие на фронтах красноармейцы и командиры ценой своих жизней дают вам время на это обучение! И каждое мгновение потраченное вами зря, это чья-то напрасная отданная жизнь! Помните об этом всегда! У вас будут лучшие в мире учителя, лучшие пособия, лучшая техника. Вам очень повезло, ребята, — голос Мехлиса с пафосного сменился на проникновенный, — воспользуйтесь своим шансом. Это все, что я хотел вам сказать. Может, есть какие-то вопросы?
— Товарищ Мехлис, — подал голос Ванька, самый бесшабашных из всех присутствующих ребят, — а Сашка, он кто?
Взгляд Льва Захаровича стал строгим:
— А вот кто такой товарищ лейтенант государственной безопасности Стаин, — звание он выделил голосом особо, сразу показывая ребятам, что Сашка остался в прошлом, теперь есть только командир, их непосредственный воинский начальник — вы узнаете завтра. Обещаю.
Пустой зал столовой, только по центру одинокий стол, застеленный кумачовой скатертью, и рядом с ним стоят бойцы НКВД знаменной группы и командиры. Товарищи Мехлис, Стаин, Никифоров. И папа! Ее родной, любимый папка! Не обманули тогда глаза, вертолет встречал именно он. Вот, значит, где он пропадает! А они-то с мамой думают, что в тылу у немцев! И не пишет! Правда, он вчера во время короткой встречи объяснил, что с этой базы письма идут долго. Но все равно, мог бы и почаще писать! Хотя, ерунда это! Главное жив! А самое главное, что он здесь, на принятии ей Присяги. Как же она мечтала об этом дне! Как стремилась к нему! А наступил он вот так неожиданно! Наконец командиры повернулись к строю и вышедший вперед лейтенант госбезопасности Стаин скомандовал:
— Курс, раааавняяяясь! Смииирн-а! Рааавение на середину!
Все вытянулись, поедая глазами начальство. Принимающие Присягу стояли на два шага впереди общего строя. Этот момент вчера Никифоров со Стаиным, меняясь, отрабатывали с курсантами отдельно, не желая ударить в грязь лицом перед Начальником ГлавПУРа. Ребята и не думали, что их молчаливый, спокойный одноклассник может быть таким зверем. Гонял он их, не щадя. И не только их, но и курсанток после занятий. Из-за этого и с папой получилось поговорить, только улучив минутку, когда командиры отвлеклись по каким-то своим вопросам. Ничего еще успеют пообщаться сегодня вечером. Папа обещал прийти на праздничный ужин.
— Здравствуйте, товарищи курсанты!
— Здравствуйте, товарищ Заместитель Начальника училища.
— Сегодня наши товарищи принимают Военную Присягу. Это великая честь и великая ответственность, — речь Сашке помогал готовить Лев Захарович, сам парень обошелся бы и более простыми словами, — Советская Родина, весь наш народ доверяют вам самое дорогое, что у нас есть, защиту свободы и независимости нашего Государства,
Он замолчал. В помещении воцарилась мертвая тишина. Неслышно было даже шороха обмундирования. И вдруг, позади Сашки раздался выкрик Мехлиса, от которого парень вздрогул:
— Ура, товарищи!
— Урррааа! Урраааа! Урррааа! — дружно ответили комиссару курсанты. Глаза их горели фанатичным блеском. Казалось, прикажи им сейчас Сашка и они голыми руками, зубами пойдут рвать немцев, пока не погибнут или не дойдут до того самого Рейхстага. Такой реакции на свою речь он явно не ожидал. Сашка растерянно оглянулся на Мехлиса. И к своему удивлению точно такой же фанатичный огонь увидел и у него в глазах. И у Волкова… И у Никифорова… И у бойцов НКВД знаменной группы… Дождавшись, когда крики «Ура» стихнут, он продолжил:
— А сейчас, курсант Бунин Игорь Николаевич!
— Я!
— Для принятия Военной Присяги ко мне!
Игорь шагнул из строя. Его бледное лицо от волнения покрылось красными пятнами. Четким строевым шагом, подойдя к столу, он взял подрагивающими руками папку с текстом Присяги и, повернувшись лицом к строю, срывающимся голосом начал читать:
— Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю Присягу и торжественно клянусь…, - его голос креп и наполнялся гордостью. Последние слова он уже произнес твердо, открытым взглядом глядя в глаза выстроившихся перед ним курсантов.
Следующей была Ленка Волкова. Все что сейчас с ней происходило, было как в тумане. По телу разливалась предательская слабость. Она мысленно ругала себя за эту слабость, но ничего не могла с ней поделать. И только светящиеся гордостью глаза отца, смотрящего не нее, не давали ей вывалиться из строя. И все-таки, когда Стаин вызвал ее к Присяге, она думала, что упадет, не дойдет до стола. Вот стыдоба-то будет! Но нет! Дошла! И прочитала все, как надо! И даже расписалась в списке твердой рукой.
Дальше по списку шли Колька, братья Поляковы и последней Настя. Насте было проще всего. Она уже приняла Присягу на Лубянке в НКВД, о чем и сообщила украдкой, чтоб никто не слышал Сашке. Парень подумал, посоветовался с Мехлисом и они приняли решение. Пускай пройдет церемонию еще раз. То, что Анастасия сотрудник госбезопасности здесь не знал никто, кроме них. И лучше, чтоб так продолжалось и далее.
А потом были обычные занятия с курсантами. И первые тренажеры. Самые обычные эволюции. Взлет. Посадка. Ерунда, конечно, на тренажерах такое не отработаешь, но прежде чем допускать девчонок в чашку, лучше было дать им почувствовать ручку, чтобы они, хотя б, имели представление, что их ждет в дальнейшем. Зато сколько потом было разговоров о могуществе советской науки и секретных разработках ученых. Восторгу курсанток не было предела. Они взахлеб рассказывали подругам о занятиях, вызывая чувство зависти у тех, кто еще не успел побывать на этих удивительных тренажерах.
Отпустив последнюю пару курсанток, Сашка глянул на часы. До ужина оставался еще час и парень, предупредив Никифорова, отправился туда, где следовало побывать еще вчера. Но суета с Присягой не позволила. В Зал Памяти, как его когда-то назвали разведчики Владимира Викторовича. Там Сашку и нашел Мехлис. Парень, ссутулившись, сидел перед фотографией улыбающегося офицера в парадной форме при погонах, рядом с которым весело смеялись красивая белокурая женщина, вихрастый мальчишка и девчушка лет четырех, поразительно похожая на мать. Лев Захарович подошел к Сашке и сел рядом.