Тяжелые звезды
Шрифт:
В то же время любой человек может узнать из моей биографии, что в августе 1991 года я, тогда начальник Управления внутренних войск по Северному Кавказу и Закавказью, не был в Москве, а находился в воюющем Нагорном Карабахе. Там же погиб мой заместитель, уроженец Андроповского района генерал-майор Николай Жинкин. Мы находились там, чтобы защитить целостность и независимость СССР.
Мне нет нужды ни перед кем оправдываться: ведь ни за один день своей службы мне не стыдно. Во время встреч с людьми я отвечал на самые нелицеприятные вопросы. И я благодарен этим людям, которые смотрели мне в глаза и открыто высказывали свое
Однако в Москву руководителю российской компартии я все-таки позвонил, остановив машину на глухой проселочной дороге: «Геннадий Андреевич, как это понимать?..» Мне показалось, что Зюганов меня не слышит…
Выборы выборами, но внимание большинства жителей России в это время было обращено на Северный Кавказ, в Дагестан, где шли бои с вторгшейся из Чечни группировкой боевиков. Начавшаяся затем контртеррористическая операция уже на территории Чеченской Республики не оставляла сомнений, что верховная российская власть наконец поняла, что с террористами и бандитами надо разговаривать на понятном им языке.
Я немедленно поддержал это решение.
Стоило напомнить, что неожиданное нападение чеченцев и их наемников на Дагестан имело свою предысторию.
Мелькавшие в те дни названия подвергшихся агрессии районов Дагестана — Ботлихский, Цумандинский, Новолакский — были мне хорошо известны, так как в течение длительного времени именно это направление я считал опасным в случае прорыва чеченских ваххабитов.
Тот, кто хотя бы в общих чертах представляет себе административную границу между Дагестаном и Чечней, знает, что на ее юго-восточном участке, в горах, проложена одна-единственная автомобильная дорога, идущая из чеченского села Ведено через перевал Харами — в дагестанский Ботлих. То есть в Горный Дагестан.
Еще в феврале 1995 года, получив разведывательную информацию о том, что эта дорога используется для доставки оружия из Азербайджана в Чечню, я настоял на закрытии этого направления путем оборудования батальонного района обороны северо-восточнее села Ботлих.
Генерал Анатолий Квашнин был вынужден со мной согласиться, так как это направление входило в зону ответственности Буйнакской мотострелковой бригады СКВО.
Понятно, что восторга это не вызвало. Подобное решение неминуемо влекло за собой немало трудностей с обустройством и обеспечением военнослужащих. Ведь это служба в горах.
Позднее дислоцированный там мотострелковый батальон заменила парашютно-десантная рота, но это не сказалось на результатах: начиная с марта 1995 года, эта единственная горная дорога была надежно перекрыта.
Менялись министры обороны, командующие войсками Северо-Кавказского военного округа, и каждый из них, кроме генерала Павла Грачева, настаивал на том, чтобы снять подразделение с этого направления. Мотивировалось это отсутствием активных боевых действий и тем, что мобильность мотострелковой бригады, дислоцированной в Буйнакске, позволяет в случае чего быстро прикрыть это направление. В частности, такие просьбы исходили от министров обороны генерала И. Родионова, маршала И. Сергеева и от командующих войсками округа генералов А. Квашнина и В. Казанцева.
Хорошо помню, как 2 сентября 1997 года в Пятигорске, в ходе совещания руководителей субъектов Федерации Северо-Кавказского региона, которое мы проводили вместе с Рамазаном Абдулатиповым, командующий СКВО генерал
Подействовало. Ходатайства прекратились. Однако после моей отставки с поста министра, уже в апреле 1998 года, войска оттуда убрали, и этим тотчас воспользовались боевики.
Так как другие направления по всей границе Чечни и Дагестана были перекрыты, то этим внезапно распахнувшимся на границе окном теперь не пользовался только ленивый. В нескольких селах Горного Дагестана террористы построили долговременные оборонительные сооружения из бетона (Помните деньги Бориса Березовского, переданные Басаеву на восстановление Сержень-Юртовского цементного завода? — Авт.), а осенью 1998 года была удовлетворена просьба руководителя Ичкерии Аслана Масхадова… передать чеченской милиции несколько тысяч единиц стрелкового оружия. Министерство внутренних дел России, возглавляемое в ноябре 1998 года генералом Сергеем Степашиным, на самолетах своей транспортной авиации доставляет это оружие в Ингушетию. В аэропорту «Слепцовский», не таясь, его грузят на свои машины чеченские боевики.
Это не ошибка. Это преступление.
Понятно, что вторжение чеченцев в Дагестан было предрешено. 7 августа 1999 года около пятисот бандитов заняли оборудованные инженерные сооружения в нескольких населенных пунктах Ботлихского района Дагестана.
Так началась для России вторая чеченская война.
В тот же период в российском правительстве появился новый премьер-министр — Владимир Путин. Его назначение, его жесткие слова о необходимости борьбы с террористами и начало контртеррористической операции на территории Чеченской Республики ознаменовали собой перемены в российской политике и в российской жизни вообще.
Это можно было определить вот по каким признакам: те же слова, которые ставились мне в упрек и служили поводом для классификации генерала армии А.С. Куликова как законченного «ястреба», в огласовке В.В. Путина уже не вызывали в обществе раздражения или непонимания. Террористы и бандиты, вскормленные мятежным режимом в Чечне, что называется, достали всех. Вторжение в Дагестан, устройство ваххабитских плацдармов в других республиках Северного Кавказа и взрывы жилых домов в Москве и в Волгодонске уже не оставляли сомнений, что громоздкие планы опутывания Чечни колючей проволокой и окапывания противотанковыми рвами не остановят агрессора.
Поэтому слова и действия нового премьер-министра, вскоре избранного президентом России, встретили у меня понимание и однозначную поддержку.
Следует сказать о том, что Россия, издерганная капризным царизмом Ельцина, нуждалась в передышке — в спокойной, мерной, стабильной жизни нормальной президентской республики. Роль такого консолидирующего общество президента мог исполнить Евгений Максимович Примаков. Но выполнить ее довелось другому российскому политику — Владимиру Владимировичу Путину, появление которого в ряду высших руководителей государства многими поначалу воспринималось с удивлением и настороженностью.