Тяжелый покер
Шрифт:
Монсен внезапно поменял тему. Он сообщил о том, что Крон, по его собственным словам, увидел в бинокль, стоя внизу у дороги. Гюндерсен с возмущением перебил полицейского:
— Нет, я не лазил через окно. Я вышел через прихожую. И сразу поехал домой. Меня не удивляет, что у Крона появились галлюцинации в том возбужденном состоянии, в котором он находился сегодня ночью.
— Во всяком случае, следы ботинок — не галлюцинация, — сухо заметил Монсен. — Их сфотографировали. Ну, к этому мы еще вернемся.
Вангли вставил:
— Вчера
— 200 000 крон.
— А кому была бы выплачена эта сумма в случае смерти Хагена?
— Жене.
— Какие отношения были между супругами?
Гюндерсен скорчил гримасу.
— В последнее время — более чем прохладные. Ее совсем не радовали его запои, а он, со своей стороны, рассматривал ее как приживалку. Думаю, что развод был не за горами.
— Разрешите задать вам под конец один нескромный вопрос, — проговорил Вангли с доброжелательной улыбкой. — Что общего человек с вашим характером и образованием может иметь с таким персонажем, как Хаген?
Гюндерсен был, видимо, польщен вопросом и ответил с предельной откровенностью.
— Мы друзья со школьной скамьи. Он был отличным парнем в прежние годы… Но в последнее время с ним стало твориться что-то неладное. Например, чтобы оформить у меня полис по страхованию жизни, он представил липовую медицинскую справку, и лишь недавно я узнал, что он страдал тяжелым пороком сердца… Но настоящий шок я испытал сегодня ночью: даже не подозревал, что он превратился в пьяницу и шулера!..
Фру Хаген также была спокойна во время допроса, отвечая на вопросы бойко и деловито. Она привела себя в порядок по этому случаю и уже не казалась такой неряхой, как ночью, волосы были тщательно причесаны, жемчужно-серый выходной костюм безупречен. Конечно, когда мужчины собираются для расследования убийства, нужно быть одетой иначе, чем для их покерных сеансов.
Она отказалась поверить в то, что ее муж жульничал по время игры.
— Нечестным он никогда не был, хотя мог быть и грубым, и бесцеремонным, особенно когда пьян.
— Стало быть, вы оказались свидетельницей жестокой сцены, разыгравшейся после партии в покер, — вставил Вангли сочувственным тоном. — Как вы на нее реагировали?
— Я была глубоко потрясена. Казалось, что в воздухе витала идея убийства.
Она рассказала, чем занималась, когда гости разошлись. А потом нагрянул Гюндерсен за своим пальто.
Теперь настал черед Монсена.
— Как я понимаю, Гюндерсен был несколько минут один в комнате, где спал ваш муж, не правда ли?
— Да, конечно, после того, как побывал в ванной. Он находился в комнате, пока развешивал у печки испачканное пальто.
— Вы видели, чем он там занимался?
— Нет, он закрыл за собой дверь.
— Он потушил свет, когда вышел оттуда?
— Дайте подумать.. По-моему, нет…
— Следовательно, свет в комнате горел и
— Да…
— Спасибо. Продолжайте.
Женщина сняла перчатки и взяла их в правую руку. Затем достала зажигалку и портсигар из кармана костюма.
— Здесь можно курить?
— Да, пожалуйста. —Вангли пододвинул пепельницу.
Она зажгла сигарету и сделала глубокую затяжку.
— Когда Гюндерсен ушел, я продолжила мытье посуды. Несколько минут спустя из комнаты послышался какой-то звук. Я приложила ухо к стене и стала слушать. Вдруг раздался крик: «Пошел вон! Я сказал, пошел вон!» И я услышала звон разбитого бокала, который упал на пол…
— Эту деталь вы не упомянули во время ночного допроса. — заметил Монсен.
— Нет, я сначала не придала этому значения, я часто слышала, как он разговаривает сам с собой по ночам.
— Почему вы не вошли к нему?
— Просто не осмелилась. Однажды с ним случился приступ белой горячки, и он был очень опасен. Теперь я понимаю, что в комнате с ним мог находиться кто-то еще… Было примерно без четверти двенадцать. А через семь-восемь минут позвонил Крон.
Тут вмешался Вангли:
— А когда Крон открыл дверь комнаты, в ней было темно?
— Да. Ведь он зажег люстру.
— Вы не входили туда после ухода Гюндерсена, тогда свет был зажжен. Стало быть, кто-то потушил его в этот промежуток времени?
— Да, конечно. — Она слегка поежилась, будто от озноба. — Наверное, убийца.
— Что вы сделали прежде всего, когда узнали, что ваш муж отравлен?
Она потушила окурок, вдавив его в пепельницу.
— Я пошла в ванную, так как имела определенное подозрение. В аптечке стояли сердечные лекарства, которые принимал мой муж. С самой нижней полки исчез пузырек со скополамином. Я видела его там до прихода гостей, следовательно, кто-то из них взял его.
Моллерюд вибрировал в полицейской конторе еще сильнее, чем во время дознания на вилле Хагена. Глаза бегали, руки не успокаивались ни на минуту. Казалось, он был на грани коллапса.
Но Монсен выглядел беспощадным.
— Отпечатки ваших пальцев найдены на аптечке Хагена, а также на пузырьках и мензурках. Вы что-то принимали, пока были в ванной?
— Да-а! — ответил допрашиваемый, задыхаясь.
— Вы видели пузырек с черепом на нижней полке?
— Нет… не могу вспомнить…
Монсен с инквизиторским видом перегнулся через конторку.
— Разве вы не помните, как попросту изъяли его и положили себе в карман?
— Нет! Нет! — панически выкрикивал художник. Он закрыл лицо руками на несколько секунд. Затем вновь показались глаза. — Я искал нечто другое… ибо мои нервы были… я пытался найти амфетамин.
— А что такое амфетамин? — Вангли сделал вид, что не знает этого.
— Один из барбитуратов — какие-то такие таблетки, которые применяются в медицине для лечения… нервозных состояний.