Тяжёлый танк «Пантера». Первая полная энциклопедия
Шрифт:
Совершенно необходимо разработать систему прочистки оптических приборов наблюдения механика-водителя и радиста, которые в целом удовлетворительны.
Неисправности в топливной системе. Наиболее частыми оказались неполадки в топливных насосах — нарушение герметичности и дефекты мембран, повреждения трубопровода и линии подачи масла (в 52-м батальоне 20 отказов по состоянию на 8 июля). В результате протечек горючего три танка загорелись (бензин вылился на пол машины). Отмечались случаи воспламенения „пантер“ при преодолении крутых склонов. В большинстве случаев возгорания были ликвидированы действиями экипажа или автоматической системой пожаротушения.
Неисправности двигателя. В течение рассматриваемого периода они оказались сверхнормативными.
Трансмиссия. В целом работала надёжно. В 52-м танковом батальоне было отмечено всего лишь пять случаев».
«Пантеры» 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд» выдвигаются к линии фронта. Район Карачева, август 1943 года (РГАКФД).
Кроме того, в отчёте Г. Гудериана приведены данные о характере повреждений и поломок в 39-м танковом полку по состоянию на 10 и 12 июля соответственно (см. таблицу 10).
Тактические просчёты, имевшие место во время первых боёв 39-го танкового полка, и некоторые другие наблюдения были отражены в докладе майора Штрейта, командира учебного подразделения «пантер»: «Из-за сильной скученности при атаке эффективность огня „пантер“ была очень низкой и противник смог успешно вывести из строя большую часть танков. При этом многие машины подорвались на минах.
Сапёры не могли успешно обезвреживать минные поля из-за недостатка времени: приказ продолжать наступление был отдан до того, как они закончили разминирование.
Атаки велись без учёта изменения ситуации в ходе боя. Взаимодействие подразделений было очень слабым, так как многим практически ничего не было известно о планах наступления. Неразбериха началась с первых же минут боя, так как ни цель, ни боевой порядок, ни направление атаки не были чётко определены. „Пантеры“ постоянно создавали скученное скопление непосредственно перед оборонительными рубежами противника, что приводило к большим неоправданным потерям. Командиры батальонов должны чётко руководить участвующими в атаке боевыми машинами, отдавая понятные приказы. К сожалению, действия „пантер“ были несогласованны. Так, например, любое изменение направления движения командиры большинства танков определяли визуально по ближайшим машинам, когда те меняли направление.
Борьба с противотанковыми орудиями вызывает определённые трудности, так как они представляют из себя небольшие мишени, которые к тому же хорошо замаскированы. В большинстве случаев уничтожить весь расчёт противника полностью практически невозможно. „Пантеры“ же, для сравнения, представляют из себя довольно заметные цели.
Превосходство „пантер“ очевидно только при лобовых танковых сражениях.
В целом стратегия противотанковой обороны русских состояла в следующем: плотная группировка орудий располагалась в наиболее благоприятной для этого местности — чаще по краю лесного массива. В основном это 76-мм противотанковые орудия, относящиеся к категории лёгкой артиллерии. В глубине линии обороны располагалась тяжёлая артиллерия и миномёты. Пехота и танки противника готовы атаковать при любой благоприятной возможности. Такие контратаки приводят к большим потерям с нашей стороны».
Подбитая
По данным оберквартирмейстера 4-й танковой армии, к 21 июля 1943 года в 39-м танковом полку сложилась следующая ситуация с танками «Пантера»: 41 танк был боеспособен, 85 танков требовали ремонта, 16 танков отправили для капремонта в Германию, а 58 танков были безвозвратно потеряны (49 из них при отступлении были взорваны). В целом оценить количество «пантер», участвовавших в июльских боях, можно по таблице 11.
Общую картину об участии танков «Пантера» 39-го танкового полка в ходе боёв на южном фасе Курской дуги в июле — августе 1943 года можно представить по таблице 12.
Здесь следует сказать, что система учёта потерь танков в немецкой армии была довольно хитрой, и оценить потери в ходе той или иной операции часто просто не представляется возможным.
Так, в безвозвратные потери включались танки, оставшиеся на территории, занятой противником, либо вообще не подлежащие восстановлению.
Что касается повреждённых машин, то они в документах проходили по трём категориям — как находящиеся в краткосрочном и долгосрочном ремонте или как отправленные на капитальный ремонт в Германию.
Советские бойцы проходят мимо подбитой и взорванной «Пантеры» № 322 из состава 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд». Район Карачева, август 1943 года. Под номером виден силуэт идущей пантеры (АСКМ).
< image l:href="#"/>Подбитая «Пантера» с башенным номером 445 из 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд» на сборном пункте аварийных машин. Центральный фронт, август 1943 года. Под номером виден силуэт идущей пантеры, а в борту башни — две пробоины от 76-мм бронебойных снарядов (АСКМ).
Следует сказать, что срок краткосрочного ремонта определялся документами и чаще всего был не таким уж и маленьким. Например, в ходе операции «Цитадель» время краткосрочного ремонта для частей группы армий «Центр» было установлено в две, а для группы армий «Юг» — в три (!) недели. Кроме того, в данную категории включались и танки, находившиеся на поле боя и требовавшие эвакуации.
Что касается долгосрочного ремонта, то его срок никак не оговаривался. Кроме того, если, например, танк направляли в ремонт из Белгорода в Днепропетровск, по документам он числился как находившийся в долгосрочном ремонте в части. Лишь если машина убывала на ремонт на территорию рейха, её показывали отдельной графой.
Кроме того, танк мог легко переходить из одной категории в другую — например, находится три недели в краткосрочном ремонте, затем его указывали в графе долгосрочный ремонт и через месяц списывали как безвозвратные потери. Всё это очень сильно усложняет учёт потерь немецких танков в том или ином бою, так как практика списания потерянных танков задним числом практиковалась у немцев довольно широко.