Тяжесть короны
Шрифт:
— Мне не нужно, чтобы меня понимали, — голос Ромэра чуть дрожал от сдерживаемого раздражения. — Мне нужно, чтобы она была в безопасности. Чтобы никто не смел даже подумать гадость об этой девушке. Чтобы эти мысли в народе не возникали. Никогда. Даже сам ее образ должен быть свят и неприкосновенен.
— Это будет трудно сделать, — ответил Ловин.
— Ты же веришь в силу слова, — с ноткой издевки возразил арданг. — И «Сказ о возвращении короля» уже многое сделал за нас и в этом
Священник промолчал. Что ему оставалось, кроме как признать поражение?
— Прости, Ромэр, — прерывая затянувшуюся паузу, заговорил Ловин. — Я тоже бываю нетерпим, хотя, как служитель, не имею права на такое поведение и такие чувства. Извини.
— Я понимаю. Отчасти, — гораздо спокойней ответил арданг. — Одно могу пообещать, после моей исповеди тебе будет очень стыдно за те вопросы и слова.
Ловин не успел ответить, — в коридоре скрипнули половицы, послышались шаги, а через пару мгновений в дверь комнаты Ромэра постучали.
— Заходи, Кавдар, — разрешил арданг.
— Я так и думал, что брат не дает тебе отдыхать, — зашептал хозяин. — Какие планы на завтра?
— Встаем рано, едем дальше, — коротко ответил Ромэр.
— Я поеду с вами, — озвучил свое решение Ловин.
— Не возражаю. Думаю, так будет даже лучше. Расскажешь мне, как где дела, — ответил «муж». — Я в Арданге всего несколько дней. Ничего не знаю. Оларди собирает сведения, но информация лишней не бывает.
— Ладно. Будем ждать вас через три-четыре дня обратно, — шепнул Кавдар.
— Лучше через четыре. Тропа трудная, каменистая. Не хочу торопиться зазря. Поломанные ноги нам ни к чему.
— Это точно, — согласился хозяин. — Значит, через четыре дня. Будет раньше, значит, раньше. У вас все есть в дорогу?
— Да, спасибо, — слышала по голосу, что Ромэр улыбнулся. — Она запасливая. Даже топор с собой взяла.
Арданг не удержался от смешка.
— Знаешь, — изображая обиду, заговорил Ловин, — я надеялся, ты когда-нибудь забудешь ту историю. Нас десять человек тогда, между прочим, было. И никто топор не взял.
— Да-да, я слышал эти оправдания не раз, — веселый голос Ромэра перекрыл тихий смех Кавдара.
— Погоди, насмешник… Случится тебе ляпнуть, век вспоминать буду, — пригрозил, усмехаясь, священник.
— Да, пожалуйста, — легко разрешил Ромэр.
— Ребят, давайте спать ложится, дело к полуночи, — вмешался Кавдар.
— Да, ты прав, мы еще завтра наговоримся, — послышался шорох отодвигаемого от кровати стула.
— Мне словами не сказать, как я рад тебя видеть, — шепнул кто-то из братьев.
— И я счастлив быть здесь, — откликнулся Ромэр.
Судя по звукам, мужчины обнялись. А через пару минут братья вышли из комнатушки и поднялись
— Что?! Ромэр, я даже не знаю, как это назвать! — раздался над ухом громкий возглас.
— Ловин, тише, — резко оборвал священника арданг.
— Это … Это кощунство! — бушевал Ловин громким шепотом.
Ромэр усмехнулся:
— Оларди сказал, Стратег безумен.
— Очень может быть! — с жаром согласился священник. По тону понимала, Ловин и дальше бы говорил, но, видимо, Ромэр остановил духовника жестом.
— У нас не так много времени, — заметил «муж». — Давай я по порядку все расскажу, а ты просто послушаешь и постараешься держать себя в руках.
— Ха! Скажешь тоже, «держать себя в руках», — с горечью ответил Ловин. — Я не обещаю, что получится, но постараюсь возмущаться тихо.
— Хоть что-то, — шепнул Ромэр, а я представила, как он улыбается и едва заметно качает головой.
Конечно, я догадывалась, о чем идет речь. Исповедуясь, арданг не мог не упомянуть клеймо. Подслушивать не хотела, а потому, запрятав голову под подушку, постаралась снова заснуть. Удивительно, но получилось.
— Что она им сказала? — разбудил меня громкий вопрос нетерпеливого Ловина. Я даже на кровати подскочила от неожиданности.
— Что у меня есть вольная, подписанная Стратегом.
— Что сделал капитан, когда обман открылся?
— Это не обман. Вольная есть, — с некоторым триумфом ответил арданг.
— Как она ее достала?
— Даже не представляю! Ты знал, что в Шаролезе две государственных печати?
— Нет, — протянул ошарашенный Ловин.
— И я не знал. Она все выяснила, достала бланк, печать. А как она составила документ… Я читал как песню. Прицепиться не к чему! — в тихом голосе Ромэра слышалось восхищение. — Каждое слово выверено. Посмотри, как она защитила бумагу!
— Ты прости меня, — помолчав немного, сказал Ловин. — Ты был прав. Мне очень стыдно за те вопросы.
— Я рад, что ты понял это сейчас. Хоть я еще и не все рассказал, — серьезно ответил «муж».
Я снова запряталась под подушку, надеясь, заснуть. Который раз убедилась в правильности утверждения «усталость — лучшее снотворное».
Правда, спала я в и этот раз недолго, — наступило утро. В дверь постучали, Лира меня окликнула. Успокоив себя тем, что посплю в дороге, встала, оделась и вышла в большую комнату.