Тяжесть короны
Шрифт:
Отдыхали мы недолго. Просмотрев продукты, настояла на том, чтобы большую часть гостинцев Миллы забрал Ловин. Нам оставалось более чем достаточно, а его сумка была почти пуста. Пока я возилась, сидя в телеге, мужчины прощались.
— Береги ее и будь осторожен, — строго велел священник.
— Ты тоже, — судя по шорохам, мужчины обнялись.
— А она оказалась лучше приспособлена к такой жизни, чем я решил вначале, — хмыкнул Ловин.
— Я тоже был приятно удивлен.
— Нетребовательная, некапризная, неболтливая… Друг, эта девушка состоит из одних достоинств, — судя по голосу, невидимый
— Храбрая, добрая… Красивая, наконец… Ангел из пророчества и должен быть таким, но то ангел, а она должна быть настоящей… Нужны отрицательные черты, чтобы люди верили.
Сложно было не согласиться с Ловином. Действительно, образ получился идеальный.
Арданг тяжело вздохнул.
— Ты прав, но отрицательных черт немного. Самая важная из них: ангел — шаролезка.
— Думаешь, это стоит упоминать бардам? — в голосе священника слышалось сомнение.
— Уверен, — твердо ответил Ромэр. — Еще она упряма и своенравна.
— Как и любая ардангская женщина, — усмехнулся Ловин.
— Это и хорошо, сделает образ понятным. И не забудь имя. Оно говорит само за себя.
— Не забуду, — заверил служитель. Когда он снова заговорил, тон изменился, стал даже мрачным, словно Ловин заранее знал, какая последует реакция на слова. — Теперь другой вопрос. Ясно, что для людей ангел все это время представлялась сестрой. Но в настоящей жизни ты порочишь, компрометируешь девушку.
— Я разберусь, — отрезал Ромэр. Холодно и бескомпромиссно.
Священник вздохнул, но отступать не собирался. Он говорил тихо, но уверенно, голос звучал жестко, словно в этом случае Ловин не мог позволить королю действовать по своему усмотрению.
— Ромэр, я не имею права промолчать. И это не только мои слова, но и слова учителя, — кажется, Ловин привел значимый для арданга аргумент. Догадывалась, что Ромэр знакомо сложил руки на груди, но не стал перебивать. — Ты уже не мальчик, ты взрослый мужчина. И ты король. Должен понимать, что все это — не игрушки. Тебе нужно строить страну, тебе нужна достойная жена. Хороших невест из славных родов много. Выберешь. А она… Ангел может тебя, не желая того, потопить, испортив репутацию. Ты, как король, не обязан на ней жениться, но и делать вид, что вы не путешествовали вместе, не можешь. Ее нужно пристроить. И срочно. Пока не поползли слухи, порочащие тебя. Скажи оларди, чтобы поискал ей достойного мужа из богатых семей. Если он не найдет никого за три-четыре недели, я готов сам жениться на ней.
Ромэр хмыкнул, и Ловин поспешно добавил:
— Если она согласится. Разумеется, неволить нельзя. Но срочно выдать замуж надо. Сам понимаешь, задета ее честь.
— Я все прекрасно понимаю. Спасибо за совет, — не скрывая ядовитого сарказма, процедил Ромэр. — И предложение славного взять в жены простолюдинку, запятнавшую честь путешествием с посторонним, воистину великодушно.
— Я помочь хочу, а не навредить! — Ловин, конечно же, обиделся.
— Вот и не вмешивайся! — прошипел Ромэр. — Сколько раз мне нужно повторить, чтобы ты понял?
— Поступай, как знаешь! — не сдержался служитель, срываясь почти на крик. — Но будь
— Учитывая наши статусы, вряд ли. Но даже если и вынудят, тебе-то что? — равнодушно спросил Ромэр.
Ловин с ответом не нашелся. А я сообразила, что не отреагировать на разыгрывающуюся ссору не могла, и выглянула из телеги.
— Что вы шумите? Все в порядке?
Картина, представшая передо мной, была ожидаемой. Думаю, если бы не мое вмешательство, мужчины поссорились бы серьезно и надолго. Ромэр, сложивший руки на груди, пронизывал взглядом Ловина. При этом арданг излучал совершенную холодность и истинно королевское спокойствие. Лишь чуть сдвинутые брови и выдвинутый вперед подбородок выдавали раздражение. Священник покраснел, плотно сжатые губы, глубокие вертикальные морщины между бровями, почему-то растрепанные волосы. Ловин выглядел крайне смущенным.
Вообще-то, мне, наверное, следовало быть ему благодарной. Ведь, казалось бы, он пытался блюсти мои интересы, защищал мою честь. Но в любом случае я считала Ромэра в этой ситуации правым. Ловин не должен был вмешиваться и уж тем более предлагать себя в качестве мужа.
— Конечно, — не поворачиваясь ко мне, ответил король. Он не сводил глаз со священника и, как я потом поняла, ждал его ответа на свой вопрос. Но ссору нужно было предотвращать. Не хватало только, чтобы Ромэр из-за меня терял друзей и соратников.
— Вот и хорошо, — нарочито бодро сказала я. — Пожалуйста, помоги мне слезть отсюда.
— Сейчас, — холодно отозвался Ромэр.
Он подошел ближе, подав мне руку и придержав за талию, помог спуститься на землю. Легко кивнул, словно мы были на балу, а он подал мне веер, и вернулся к Ловину. Вдвоем они отошли в сторону шагов на двадцать и разговаривали шепотом. Я решила не вмешиваться, рассудив, что мужчины сами разберутся. Так и вышло. Когда через несколько минут оба вернулись, Ромэр казался задумчивым, Ловин расстроенным, но, в целом, беседа прошла мирно. Я же старательно делала вид, что ссоры не заметила.
Пожелав друг другу удачи, мы расстались с Ловином. Он, как и собирался, отправился в Дильмар, а мы поехали в Челна.
Не знаю, что обсуждал Ромэр с духовником, но отношение короля осталось таким же, каким было весь прошлый день. Вежливость, некоторая холодность, отстраненность, истинно рыцарская предупредительность. Во всем. Мы изредка переговаривались, но в то же время мне четко и недвусмысленно дали понять, «вот она, черта, разделяющая мой мир и твой мир. Я не хочу, чтобы эти миры смешивались». Мы всё это уже проходили. Сугубо деловые отношения вынужденных партнеров…
Но если всё это уже было, то почему в тот момент эти отношения казались несправедливыми, неправильными? Почему тогда было так обидно и больно?
Моего настроения Ромэр не заметил. Или предпочел сделать вид, что не заметил. Тон общения изменился ближе к вечеру. Создалось ощущение, что к этому моменту Ромэр рассортировал все полученные сведения, принял необходимые решения и, наконец-то, мог позволить себе отдых. Разделяющая нас черта почти стерлась. Но я отчего-то слишком близко к сердцу приняла отчужденность арданга, а потому не спешила эту черту переходить.