Тяжесть венца
Шрифт:
«Крест честной, а ведь из нее и в самом деле выйдет великолепная герцогиня! Анна Невиль, дочь великого Делателя Королей…»
Ричард давно решил, что эта женщина станет его женой, но сейчас думал только о словах настоятельницы. Весна, солнце, бурлящие соки жизни – и женщина, которая по природе своей… Ричард усмехнулся. Что ж, ему это только на руку. К тому же Анна так расцвела с весной… И эта красавица будет принадлежать ему одному – хромому, горбатому калеке.
Он тронул поводья. Перебирая ногами и скользя по каменистой осыпи, конь начал спускаться по склону.
Анна с улыбкой собиралась что-то сказать, но Ричард не дал ей времени. Бросив поводья, он одной рукой обхватил Анну за талию, другой сжал ее затылок и, притянув к себе, поцеловал. Ее губы были сомкнуты, словно обтянуты шелком, и Ричард испытал удовольствие, заставив их разомкнуться, подчиниться, пока его зубы не соприкоснулись с ее зубами. Поначалу Анна даже не сопротивлялась, слишком пораженная, потом вздрогнула и попыталась вырваться, упираясь в его плечо. Кони заволновались, но Ричард продолжал удерживать Анну, вынуждая ее перегнуться в седле, и, лишь ощутив резкую боль от укуса, он охнул и разжал объятия. Их кони тут же разошлись, и Анна едва удержалась в седле.
Ричард коснулся рукой губ и, прищурясь, посмотрел на Анну. Дыхание его стало тяжелым.
– Зачем же так?
Легкая боль не отрезвила его, а, наоборот, разожгла страсть, воспламенила желание подчинить ее. Герцог пожирал глазами гибкую, грациозную фигурку на белом скакуне.
Анна смотрела на него, а потом демонстративно вытерла рот рукавом. Лицо ее было бледным, зеленые глаза под темным бархатом головного убора казались особенно яркими и сверкали бешенством. Неожиданно она оказалась рядом и, перегнувшись через луку седла, наотмашь ударила Ричарда по щеке.
Увы, Ричард не слишком высоко ставил куртуазное обращение. К тому же Анна задела прокушенную губу, и он ощутил настоящую боль. В следующий момент он нанес ей такой ответный удар, что Анна слабо вскрикнула и, наверное, упала бы на землю, если бы не успела упереться рукой в круп Миража. Какой-то миг оба молча глядели друг на друга, сдерживая лошадей, которые приседали и рвались в стороны. Потом Анна намотала поводья на кулак и, с силой хлестнув коня, заставила его с места в карьер ринуться вдоль лощины.
– Чертова шлюха!
Ричард не тронулся с места, не оглянулся. Все-таки крепко она его ударила, даже сейчас он чувствовал привкус крови во рту. Ну нет! Ей следует забыть их первую встречу в аббатстве Киркхейм. Он уже далеко не тот мальчишка, которого ей удалось обвести вокруг пальца.
Внезапно он стремительно оглянулся. Топот копыт Миража раздавался где-то в конце лощины, там, где над ней нависали крутые скалы и откуда была лишь одна дорога – на Мэлхемские болота. В ту же минуту Ричард повернул коня и, подгоняя его шпорами и поводьями, галопом понесся следом. Он увидел Анну, лишь когда проскакал под скалами и выехал на пустошь. Переведя коня на рысь, всадница старательно объезжала заросли осоки и камыша.
– Анна! – закричал Ричард. – Анна, остановитесь
Она не могла разобрать его слов на таком расстоянии. Ричард какое-то время наблюдал, как Анна, разбрызгивая воду, пересекает небольшую заводь. Затем она миновала заросший ольхой островок и направилась в ту сторону, где виднелся уже начавший зеленеть тополь и высокий каменный крест указывал начало тропы через болота. Ричард знал, что именно такие кресты отмечают место самых опасных трясин.
«А ведь может статься, что это перст судьбы», – подумал он, вспомнив, как Джон Дайтон сказал: «Если Анна Невиль умрет…» Да, тогда ему незачем будет связывать себя браком с непредсказуемой и своенравной женщиной. Он сможет найти куда более покладистую и покорную супругу, которая нарожает ему кучу детей.
«Но как же Мидлхем, Рочестер, Уэнслидейл, Шериф-Хаттон? Все эти земельные угодья, лежащие среди моих земель и способные сделать меня самым богатым лендлордом королевства? А слава Уорвика, так долго осенявшая Кларенса, даря ему любовь народа и популярность, с которой ничего не могли поделать ни я, ни сам король? К тому же Анна мне и впрямь нравится».
До него донесся всплеск, затем раздался отчаянный крик Анны.
– Силы Господни!
Он поскакал по проложенной через болота гати, свернул в ольшаник, пересек заводь, двигаясь тем же путем, что и Анна. Его иноходец взволнованно ржал, прыгая через рытвины, врезаясь грудью в заросли камыша.
Когда Ричард подъехал, Анне почти удалось вывести Миража на пригорок, но он снова поскользнулся и почти по брюхо ушел задними ногами в покрытую одеялом ряски топь. Анна вновь закричала, стала понукать иноходца. Мираж ржал и бился, пытаясь опереться передними ногами на кочки, но они одна за другой погружались в болотную жижу.
Ричард спрыгнул с коня, ухватился за ствол тонкой осины и, нагнув его, двинулся к цепляющейся изо всех сил за гриву Миража Анне. Проваливаясь в топь выше голенищ сапог, он сделал шаг, другой, не решаясь подойти ближе из-за судорожных движений бьющегося иноходца.
– Руку! – закричал он, наклоняясь вперед. – Прыгай с коня! Прыгай и хватайся за мою руку!
С широко открытыми глазами, не отпуская гривы, Анна трясла толовой.
– Прыгай, говорю тебе! Он погибнет, и ты вместе с ним!
– Нет!
– Дура! Прыгай!
Наконец она разжала мертвую хватку пальцев и рванулась вперед, прямо в болотную жижу, и сейчас же провалилась до бедер. Ричард поймал ее и выволок на твердую землю. Анна тяжело дышала, ее била дрожь. Наконец она оглянулась.
– А Мираж?
Ричард взглянул на нее с бешенством.
– Не я загнал его в трясину!
Анна едва не бросилась назад.
– Мираж!
После того как она спрыгнула с седла, иноходец сумел повернуться и теперь, прижав уши, смотрел в их сторону, издавая время от времени жалобное ржание, словно смирившись с неизбежным.
Анна всхлипнула. Расширенные, налившиеся кровью глаза коня смотрели на людей с невыразимым ужасом. Внезапно Анна повернулась.
– Я так не могу. Ричард, что можно сделать?