Тыквенное поместье для нелюбимой жены дракона
Шрифт:
– Дэйн Мортон, понимаю, о чем вы подумали, но уверяю вас, кофе годится не только чтобы выгнать мышей из дома. – Я демонстративно сделала большой глоток из своей чашки, а потом поменяла ее местами с чашкой Джеспара и снова сделала глоток. – Если вы не верите моим словам, можете убедиться, что это не яд.
Он молча смотрел на меня и, кажется, даже не моргал. Я тем временем отпила еще кофе и зажмурилась от удовольствия. Провела языком по губам, слизывая молочную пенку, и взялась за блинчики. При Джеспаре решила использовать нож и вилку. Переложила пару блинчиков
– Присоединяйтесь. Кофе хорош, только когда он горяч. Да и блинчики уже остывают.
Я пододвинула в сторону Джеспара тарелку с оладьями и пригласительно взмахнула вилкой. Он, все еще хмурясь, сел за стол и с опаской поднял свою чашку. Пенка, и без того взбитая неплотно, уже начала оседать, а от моего глотка на ободке чашки остался некрасивый след. Но по-другому я просто не могла ему доказать, что это не отрава. Джеспар поднес чашку к носу и принюхался. Я изо всех сил закусила губу, сдерживая улыбку. Понравится или нет?
Наконец, его надменность победила осторожность. Всем своим видом показывая, что он думает о затее пить мышиную отраву, Джеспар сделал глоток. Поморщился. Бросил на меня недовольный взгляд, но тут же повторил глоток. Морщинка на лбу разгладилась, а взгляд стал задумчивым.
– Что за сироп вы добавили?
– Вам понравилось? – Я решила так сразу не говорить про тыкву.
– Довольно… неплохо. – Снисходительно похвалил он. – Но вы уверены, что напиток должен быть таким горьким?
– В этом вся его прелесть. В одном глотке сочетается горечь и сладость. А потом остается только приятное послевкусие. И бодрость. – Я больше не могла сдерживать улыбку. – Да, там еще есть немного красного перца, если вдруг вы почувствовали легкую пикантность на языке.
– Острый красный перец? – Уточнил Джеспар. Я кивнула, а он вдруг усмехнулся и покачал головой. – Вы не перестаете меня удивлять, Эвелин.
Неожиданно его слова вызвали внутри непривычное волнение. Я будто засмущалась, хотя смутить меня давно уже было непросто. Что же это? Неужели реакция чужого, молодого тела?
– Попробуйте блинчик. – Я отвела взгляд, борясь с непривычной эмоцией. Аппетит вдруг куда-то пропал, и чудесные пышные блинчики больше не лезли в горло. Даже с сиропом. В итоге пока Джеспар пробовал их на вкус, я смогла только допить кофе. А мой дражайший в итоге умял все блины, что были на тарелке. И кофе выпил до последней капли.
– Превосходный завтрак. Нужно почаще к вам наведываться. – Обрадовал он меня. В кавычках. Я тут же уцепилась за возможность вытянуть из него причину раннего возвращения.
– Боюсь, проделывать столь долгий путь ради завтрака – непозволительная роскошь, дэйн. Кстати, позвольте узнать, какие дела заставили вас вернуться на другой день после отъезда? Неужели вы мне не доверяете и решили лично проконтролировать выполнение договора? – Я мило улыбнулась, чтобы он посчитал, что я говорю в шутку.
– Я обещал доставить вам все необходимое. – Не моргнув глазом, ответил
Я встала из-за стола, убрала пустую посуду в раковину с крамольной мыслью, что теперь можно ее не мыть самой, раз у меня есть помощницы. Пожелала Джеспару хорошего дня и поднялась на второй этаж. Пора было будить детей, а к тому же меня одолевало чисто женское желание проверить, что там из необходимого привез Мортон.
Лили с Логаном просыпались неохотно. Конечно, ведь в новой спальне кровать была куда шире, а перина куда мягче, чем в комнате прислуги. Так что неудивительно, что они спали как сурки. Места хватило даже Кексику, который, могу поклясться, сопел не хуже самого Логана! Кот развалился посередине кровати пузом кверху, одна лапка чуть подрагивала, а розовый кончик языка торчал из пасти, выделяясь на фоне черной шерсти.
– Ну вы и сони! – Искренне восхитилась я, завидуя их умению спать так сладко. Сама я давно уже привыкла просыпаться на рассвете. И даже когда хотела поваляться подольше, необходимость делать домашние дела заставляла подниматься на ноги.
Будила детей, мягко потрепав за плечики. Лили сразу же проснулась, а вот Логан закапризничал и зарылся поглубже в одеяло. Я отодвинула уголок и погладила его по голове. А он в полусне начал звать маму. У меня сердце защемило от этого.
– Милый, просыпайся. – Позвала я и задрала голову наверх, чтобы непрошенная слезинка не выкатилась наружу.
– Логан, уже утро! – Лили потерла глаза и немилосердно потрясла брата. – Надо вставать!
– Не хочу! – Заявил мальчишка, переворачиваясь на спину. – Хочу к маме!
Лили вдруг шмыгнула, резко развернулась, протопала в ванную и хлопнула дверью.
Я присела на кровать, подвинув Кексика, и погладила Логана по плечу.
– А хочешь блинчиков? Вкусные! С сиропом!
– Не хочу! Ты не мама! – Крикнул он, разбивая мне сердце во второй раз.
– Прости, милый. – На этот раз сдержать слез я не смогла. Нашарила в кармане платок и прижала к глазам. Хотела что-то добавить, но не нашла слов. Да и если бы нашла, говорить все равно не смогла бы из-за колючего комка в горле. Так и сидела, гладя Логана по плечику одной рукой, а второй – усердно стирая каждую новую слезинку, что норовила сбежать вниз по щеке.
В дверь постучали, но я не нашла в себе сил обернуться. По тяжелым шагам, что предшествовали стуку, и так было понятно, что это не Софи и не Грейс.
– Эвелин, что у вас тут?
Я закусила губу, чтобы не разрыдаться. Сейчас он снова начнет меня обвинять во всех грехах, а ему ведь не объяснишь, что дети скучают по маме, а у меня сердце разрывается от невозможности их утешить.
Джеспар приблизился и оказался передо мной. Я опустила голову, глядя в пол.
– Эвелин?