Тысяча благодарностей, Дживс
Шрифт:
– Вот как?
– Вот только ума не приложу, как его сформулировать. Наверно, попробую спросить, как в книжках. Ну, вы знаете, как в книжках говорят.
– Кто и что говорит в книжках?
– Ну, сыщики всякие. Берти, вы встали на честный путь?
– В смысле?
– Вы знаете, о чем я. Вы больше не воруете?
Я весело рассмеялся.
– Ни-ни.
– Вы уже не чувствуете позывов к воровству? Вы побороли в себе эту страсть? Я говорила папуле, что это своего рода болезнь и вы ничего не можете с собой поделать.
Я вспомнил, как она развивала перед
Любая другая девушка не стала бы приставать с расспросами - любая другая, но не Мадлен. Ее разобрало любопытство.
– Вы победили свой недуг с помощью психиатра? Или просто усилием воли?
– Просто усилием воли.
– Как это замечательно. Я горжусь вами. Должно быть, вы выстояли в страшной борьбе?
– Борьба как борьба, ничего особенного.
– Я обязательно напишу папуле... Не договорив, она приложила руку к левому глазу, и столь проницательному человеку, как я, не составило труда догадаться, что произошло. Застекленная дверь была открыта, и мошкара залетала в гостиную и вилась вокруг нас роем. Находясь в сельской Англии, всегда нужно быть готовым к встрече с ней. В Америке пользуются москитными сетками, налетев на которые крылатые насекомые в замешательстве ретируются, но эти сетки никак не привьются в Англии, где на мошкару нет никакой управы. Мошки носятся как угорелые и время от времени попадают кому-нибудь в глаз. Очевидно, сейчас одна из них попала в глаз Мадлен.
Я первый скажу, что возможности Бертрама Вустера ограниченны, но в одной области приложения человеческих сил я достиг вершины. Я никому не уступлю первенства по части вытаскивания посторонних предметов из глаз. Я знаю, что сказать и что делать.
Посоветовав Мадлен не тереть глаз, я приблизился к ней с носовым платком в руке.
Я помню, как мы обсуждали техническую сторону этой операции с Гасси Финк-Ноттлом в Тотли после того, как он вытащил мошку из глаза Стефани Бинг, ныне миссис Свинкер-Пинкер. Мы были единодушны в том, что успеха можно достичь, только если для большей устойчивости придерживать рукой подбородок пациента. Стоит забыть об этом предварительном условии, и ваши усилия будут тщетными. Поэтому я поспешил его выполнить, и Спод, как можно было от него ожидать, выбрал для своего появления именно тот момент, когда мы с Мадлен находились, что называется, в непосредственном контакте.
Не скрою, в моей жизни бывали минуты, когда я чувствовал себя раскованней. Вдобавок к тому, что Спод - живой слепок с очень большой гориллы, он наделен нравом вспыльчивого тигра джунглей и грязным воображением, из-за которого он легко становится жертвой того, что Дживс, я слышал, называет "зеленоглазой ведьмой, которая смеется над добычей" [Шекспир, "Отелло" (акт III. сцена 3), пер. Б. Пастернака], иными словами ревности. Если такой человек застанет вас придерживающим подбородок его любимой девушки, он, безусловно, попробует выпустить вам кишки, и, чтобы предотвратить кровопролитие, я поздоровался
– Привет, старина Спод, я хотел сказать - старина лорд Сидкап. Вот мы все и встретились. Дживс сказал мне, что вы здесь, и тетя Далия говорит, что ваши выступления в поддержку консерваторов переворачивают души избирателей вверх тормашками. Как, должно быть, это замечательно - владеть словом. Это, конечно, дар божий. Тут либо дано, либо нет. Я не смог бы выступить на митинге даже ради умирающей бабушки. Я бы стоял, беззвучно открывая и закрывая рот, как рыба. А вам нужно только откашляться, и золотые слова польются из ваших уст, как елей. Я ужасно вами восхищаюсь.
Умиротворяюще, не правда ли? Казалось, осыпанный с ног до головы льстивыми похвалами, он должен был самодовольно ухмыльнуться, шаркнуть ножкой и пробормотать что-то вроде: "Мне очень приятно слышать ваши слова". Но вместо этого он только и сделал, что издал какой-то гортанный звук, как оперный бас, подавившийся рыбной костью, и мне пришлось нести разговор на своих плечах.
– Я сейчас вытаскивал мошку из глаза Мадлен.
– Хм.
– Беда с этими мошками! С ними надо умеючи.
– Хм.
– Сейчас, по-моему, все в порядке.
– Да, огромное вам спасибо, Берти.
Это уже сказала Мадлен, а не Спод. Он все так же мрачно смотрел на меня в упор. Но Мадлен продолжала талдычить свое:
– Берти такой молодец.
– Хм.
– Не знаю, что бы я без него делала.
– Хм.
– Он выказал удивительное присутствие духа.
– Хм.
– Но мне очень жалко бедную мошечку.
– Она сама виновата, - твердо сказал я.
– Мы только приняли ответные меры.
– Да, я согласна, но...
Тут ее прояснившийся после удаления мошки взор привлекли часы на каминной полке, и она всполошилась.
– О господи, времени-то сколько. Я должна бежать.
Она ретировалась, и я был готов последовать ее примеру, но тут Спод остановил меня, буркнув: "Минутку!" Одно и то же слово можно сказать совершенно по-разному. Можно, как Спод, то есть на редкость неприятно, со скрипом в голосе.
– Я хочу поговорить с вами, Вустер.
Я не любитель бесед со Сподом, но, знай я наверняка, что он и дальше будет только хмыкать в ответ на мои реплики, я бы не отказался от общения с ним. Однако что-то подсказывало мне, что он собирается продемонстрировать куда больший словарный запас, и я бочком двинулся к двери.
– Может, как-нибудь в другой раз?
– Никакого другого раза. Сейчас.
– Я опоздаю к ужину.
– Какое мне дело до ваших опозданий. Советую вам внимательно меня выслушать, потому что в противном случае я выбью вам все зубы, и тогда вы уже точно не сможете поужинать.
Его слова звучали убедительно. Я решил, что называется, склонить к нему слух. "Говорите", - сказал я, и он заговорил, понизив голос до какого-то грохочущего рыка, так что его речь стала совершенно невнятной. Тем не менее два слова - "прочитанная книга" - мне удалось разобрать, и я воспрял духом. Если Спод затеял литературную дискуссию, я был не прочь обменяться мнениями.