Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия
Шрифт:
А покупательницу он взял к себе в жены и тотчас же увел к себе в покои, а на следующий день отвел ей отдельное помещение и дал рабынь для ее услуги. Он ей тоже назначил постоянное содержание, a впоследствии выстроил для нее дворец.
Глава четвертая
Начинается в половине восемнадцатой ночи и кончается в половине двадцать четвертой
Сказка о трех яблоках
Однажды ночью, после событий, только что нами описанных, халиф Гарун Эр-Рашид сказал
– Сегодня ночью отправимся в город и разведаем кое-что о должностных лицах, и тех, против кого мы услышим жалобы, мы сместим.
– Слушаю и повинуюсь, – отвечал Джафар.
Халиф с визирем и с Месруром пошли по городу, по базарным улицам, и вышли на небольшую долину, где увидали старика с сетью и корзиной на голове и посохом в руке. Старик шел медленно и читал следующие стихи:
Мне говорят, что я среди людейПознаньями сияю, как лунаНам ночью светит серебристым светом.«От этих слов вы воздержитесь, – молвил.На это я, – ведь если бы меняКто-либо вздумал заложить советамиБумагами моими за один прокорм,Охотника бы не нашлось, наверно.Жизнь бедняка полна забот тяжелых.Себе он летом добывает пищу,Зимой же греется вблизи жаровни [90] ,Набитой раскаленными углями.Собаки с лаем следуют за ним,Куда бы ни пошел он, и толпаНахальников, ругающих его,И он прогнать их от себя бессилен.Но если б с жалобой он обратилсяК суду и доказал бы оскорбленье,Что нанесли ему нахалы эти,Судьи ему бы в иске отказали.Да, при подобной безотрадной жизниОдин приют открыт для бедняка,Где он найдет покой себе, – кладбище.90
Это относится к недостаточной одежде бедняков, так как в Багдаде только едва прикрытый человек может нуждаться в согревании огнем.
Услыхав эти стихи, халиф сказал Джафару:
– Понаблюдай за этим бедняком и прими в соображение его стихи, так как они обозначают нужду.
Затем, подойдя к старику, он прибавил:
– Что это ты делаешь, шейх?
– Я рыбак, господин мой, – отвечал старик, – и у меня на шее большая семья. Из дому я ушел в полдень и работал до сих пор, но Аллах не подал мне ничего для продовольствия семьи, и потому я возненавидел себя и пожелал себе смерти.
– Не хочешь ли вернуться с нами к реке и, став на берег Тигра, забросить сеть на мое счастье? Если ты исполнишь мое желание, то я возьму у тебя твой улов за сто червонцев.
Рыбак обрадовался, услыхав это, и сказал:
– Можешь распоряжаться моей головой. Я вернусь с тобой.
Таким образом, он вернулся к реке и забросил свою сеть, и, подождав, пока она опустилась вниз, он потянул за веревки и, вытащив сеть, увидел, что в ней сундук, замкнутый
Когда халиф увидал это, слезы полились по его щекам и, взглянув на Джафара, он вскричал:
– Ах ты, собака, визирь! Неужели в мое царствование будут убивать людей и бросать их в реку, взваливая такую тяжесть на мою ответственность? Клянусь Аллахом, я отомщу за эту женщину тому, кто убил ее. Клянусь тем, что я поистине потомок халифов из сынов Эль-Аббаса, – прибавил он, – что если ты не приведешь ко мне того, кто убил эту женщину, для того чтобы я мог отомстить ему, то я распну тебя на дверях моего дворца вместе с сорока твоими родственниками.
Халиф был вне себя от ярости.
– Дай мне три дня срока, – сказал Джафар.
– Даю тебе три дня срока, – отвечали халиф.
Джафар ушел от него и, печально проходя по улице, говорил в душе: «Ну, как я найду того, кто убил эту женщину, и приведу его к халифу? А если я представлю ему не настоящего убийцу, так это ведь ляжет тяжестью на мою совесть. Не знаю, что мне и делать.
Три дня он сидел дома, а на четвертый халиф прислал за ним, и когда он явился к нему, то халиф сказал:
– Где же убийца женщины?
– О царь правоверных, – отвечал Джафар, – разве могу я знать вещи, тайные для всех, и где мне найти убийцу?
Халиф пришел в ярость от этого ответа, и приказал распять его у двери своего дворца, и послал глашатая объявить по улицам Багдада, что кто желает позабавиться и посмотреть, как у дверей дворца будут распяты Джафар Эль-Бармеки, визирь халифа, и его родственники, то может прийти ко дворцу халифа и любоваться этими зрелищем. Таким образом, народ стекался со всех сторон, чтобы посмотреть на казнь Джафара и его родственников, и не знали причины наказания. Халиф приказал поставить кресты. Кресты были воздвигнуты, и под ними были поставлены визирь и его родные и ждали приказания халифа, чтобы быть казненными. Народ оплакивали Джафара и его родственников.
В то время как народ ждал, сквозь толпу быстро пробрался молодой человек, красиво и мило одетый, и, подойдя к визирю, сказал ему:
– Сохрани тебя Аллах от такого приговора, о глава эмиров и убежище бедных! Женщину, найденную вами в ящике, убил я, убейте меня за нее, и пусть смерть ее наденут на меня.
Услыхав эти слова, Джафар очень обрадовался своему избавлению и пожалел молодого человека, но в ту минуту, как он говорил, вдруг сквозь толпу быстро протолкался к нему и к молодому человеку старый шейх и, поклонившись, сказал:
– О визирь! Не верь этому молодому человеку, так как женщину эту убил я, поэтому в смерти ее можешь обвинить меня,
– О визирь, – сказал тут молодой человек, – этот старик выжил от старости из ума; он сам не знает, что говорит; убил ее я, и потому отомстить можешь мне.
– Сын мой, – сказал шейх, – ты еще молод, и жизнь должна привлекать тебя, а я стар и насытился жизнью; я могу заменить тебя, и визиря, и его родственников; и женщину эту убил я, клянусь Аллахом, и потому спешите наказать меня.