Тысяча и одна ночь

Автор неизвестен

«Да направит Аллах царя! – воскликнул Салих. – Я сватаюсь к ней не для себя, а если бы я сватал её для себя, я был бы ей ровнею – нет, больше её, так как ты знаешь, что мой отец – царь из царей моря, хотя ты сегодня и наш царь. Но я сватаюсь к ней лишь для царя Бедр-Басима, властителя климатов Персии, и его отец – царь Шахраман, ярость которого ты знаешь. И если ты утверждаешь, что ты великий царь, то царь Бедр-Басим – ещё больший царь, а если ты заявляешь, что твоя дочь красива, то царь Бедр-Басим красивей её и прекрасней лицом и достойней по роду и племени, ибо он витязь людей своих времён. И если ты согласишься на то, о чем я тебя просил, о царь времени, ты положишь вещь на её место, а если ты станешь над нами величаться, то будешь к нам несправедлив и не пойдёшь с нами по пути

правому. Ты ведь знаешь, о царь, что царевне Джаухаре, дочери нашего владыки, царя, не избежать брака, и говорит мудрец: „Не избежать девушке брака или могилы“. И если ты намерен выдать её замуж, то сын моей сестры более достоин её, чем все люди».

И когда услышал царь слова царя Салиха, он разгневался сильным гневом, и его ум едва не пропал, и душа его чуть не вышла у него из тела, и он воскликнул: «О пёс среди мужчин, разве подобный тебе обращается ко мне с такими словами! Ты упоминаешь о моей дочери в собраниях и говоришь, что сын твоей сестры Джулланар ей ровня, а кто ты сам такой и кто твоя сестра, кто её сын и кто его отец, что ты говоришь мне такие слова и обращаешься ко мне с такими речами? Разве вы в сравнении с нею не псы?» И затем он закричал своим слугам и сказал им: «Эй, слуги, возьмите голову этого бродяги!»

И слуги схватили мечи и обнажили их и направились к Салиху, а тот повернулся, убегая, и направился к воротам дворца. А дойдя до ворот дворца, он увидел своих родичей, и близких, и дружинников, и слуг, которых было больше тысячи витязей, утопавших в железе и закованных в кольчуги, и были у них в руках копья и белые клинки.

И когда они увидели Салиха в таком состоянии, они спросили его: «Что случилось?» И он рассказал им свою историю. А его мать послала этих людей ему на помощь, и, услышав слова Салиха, они поняли, что царь глуп и сильно яростен, и сошли с коней и, обнажив мечи, вошли к царю ас-Самандалю.

И они увидели, что он сидит на престоле своего царства, не замечая входящих, и сильно разгневан на Салиха, и увидели, что его слуги, прислужники и телохранители не вооружены, и когда царь увидел людей Салиха с обнажёнными мечами в руках, он закричал своим людям и сказал им: «Горе вам! Возьмите головы этих псов!» И не прошло минуты, как побежали люди царя ас-Самандаля и положились на бегство, а Салих и его близкие схватили царя ас-Самандаля и скрутили его…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот сорок восьмая ночь

Когда же настала семьсот сорок восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Салих и его близкие скрутили царя ас-Самандадя.

А Джаухара, когда проснулась, узнала, что её отец взят в плен и телохранители его убиты, и вышла из дворца и убежала на какой-то остров и направилась к высокому дереву и спряталась на нем. А когда оба отряда начали сражаться, некоторые телохранители царя ас-Самандаля убежали. Их увидал Бедр-Басим и опросил, в чем дело. И они сказали ему, что случилось, и, услышав, что царь ас-Самандаль схвачен, Бедр-Басим пустился бежать и испугался за себя, говоря в сердце: «Эта смута случилась из-за меня, и преследуют лишь меня одного».

И обратился он в бегство, ища спасения, и не знал, куда направиться, и пригнали его извечные судьбы на тот остров, где была Джаухара, дочь царя ас-Самандаля. И он подошёл к её дереву и упал на землю, как убитый, чтобы отдохнуть, прилегши, и не знал он, что всякий, кого преследуют, не отдохнёт, и не ведает никто, что скрыто для него в тайно предопределённом. И когда Бедр-Басим лёг, он поднял взоры к дереву, и его глаз упал на глаз Джаухары, и царь посмотрел на неё и увидел, что она подобна месяцу, когда он сияет, и воскликнул: «Хвала создателю этого дивного лица, и он создатель всякой вещи и во всякой вещи властен! Хвала Аллаху великому, создателю, творцу, изобразителю! Клянусь Аллахом, если верно моё опасение, это Джаухара, дочь царя ас-Самандаля! Я думаю, она услышала, что начался между ними бой, и убежала и пришла на этот остров и спряталась на этом дереве. А если эта девушка не сама царевна Джаухара, то она прекраснее её».

И Бедр-Басим стал размышлять об этой девушке и сказал про

себя: «Встану, схвачу её и спрошу, что с ней, и если это она, посватаюсь к ней у неё самой, а это и есть моё желание». И он поднялся и встал на ноги и сказал Джаухаре: «О предел желаний, кто ты и кто привёл тебя в это место?» И Джаухара взглянула на Бедр-Басима и увидела, что он подобен луне, когда она показывается из-за чёрных туч, и строен станом, и прекрасна его улыбка, и ответила: «О прекрасный чертами, я царевна Джаухара, дочь царя ас-Самандаля, и я убежала в это место, потому что Салих и его войска сразились с моим отцом и убили его воинов и взяли в плен его самого и часть войска. А я убежала из страха за себя». И затем царевна Джаухара сказала царю Бедр-Басиму: «Я пришла в это место лишь из страха быть убитой и не знаю, что сделало время с моим отцом». И когда Бедр-Басим услышал её слова, он до крайности удивился этому дивному совпадению и воскликнул: «Нет сомнения, что я добился желаемого, раз её отец взят в плен!» И он посмотрел на девушку и сказал ей: «Спустись, о госпожа, – я убитый любовью к тебе, и глаза твои взяли меня в плен. Из-за меня и из-за тебя была эта смута и эти сражения. Знай, что я – царь Бедр-Басим, царь персов, и что Салих – мой дядя по матери и что он пришёл к твоему отцу и посватался к тебе. А я покинул из-за тебя моё царство, и наша встреча сейчас – чудесное совпадение. Вставай же и спустись ко мне. Мы пойдём с тобой во дворец твоего отца, и я попрошу моего дядю Салиха отпустить его и женюсь на тебе дозволенным образом».

И, услышав слова Бедр-Басима, Джаухара подумала: «Из-за этого-то скверного негодяя произошли такие дела, и мой отец попал в плен, и перебиты его царедворцы и слуги, а я удалилась от моего дворца и убежала, как пленница, на это дерево! Если я не сделаю с ним хитрости, чтобы ею защититься, он овладеет мной и достигнет желаемого, так как он влюблённый, а влюблённого, что бы он ни делал, не порицают».

И она стала обманывать Бедр-Басима разговором и мягкими речами (а тот не знал, какие козни она задумала) и сказала: «О господин мой и свет моего глаза, ты ли – царь Бедр-Басим, сын царицы Джулланар?» – «Да, о госпожа моя», – отвечал Бедр-Басим…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот сорок девятая ночь

Когда же настала семьсот сорок девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джаухара, дочь царя ас-Самандаля, спросила царя Бедр-Басима: „Ты ли, о господин мой, царь Бедр-Басим, сын царицы Джулланар?“ – „Да, о госпожа моя“, – ответил Бедр-Басим. И царевна воскликнула: „Пусть замучит Аллах моего отца и отнимет от него его царство и пусть не залечит его сердца и не вернёт его с чужбины, если он хочет более прекрасного, чем ты, и что-нибудь прекраснее этих нежных черт! Клянусь Аллахом, мало у него ума и рассудительности! О царь времени, – сказала она потом, – не взыщи с моего отца за то, что он сделал, и если ты полюбил меня на пядь, то я полюбила тебя на локоть. Я попала в сети любви к тебе и оказалась в числе убитых тобою, и переместилась любовь, которая была в тебе, и оказалась во мне, и осталась в тебе лишь десятая доля того, что во мне“.

И она спустилась с дерева и приблизилась к юноше и, подойдя к нему, обняла его и прижала к груди и стала его целовать. И когда царь Бедр-Басим увидел, как она с ним поступает, его любовь к ней ещё увеличилась, и страсть его стала ещё сильней, и он подумал, что царевна его любит, и доверился ей и стал её обнимать и целовать. «О царевна, – сказал он ей, – клянусь Аллахом, мой дядя Салих не описал мне и четверти десятой доля твоей красоты, и ни четверти кирата из двадцати четырех киратов» [605] .

605

Кират – мера веса, приблизительно равная 0,19 грамма. В образной речи выражение «в двадцать четыре кирата» употребляется, чтобы выразить совершенство и полноту чегонибудь. «Человек в двадцать четыре кирата» – безупречный, достойный во всех отношениях человек.