Тысяча и одна ночь
Шрифт:
И, услышав его слова, Манар-ас-Сана улыбнулась и Засмеялась и долгое время качала головой и сказала: «Не бывать, душа моя, не бывать, чтобы освободил меня от того, что я терплю, кто-нибудь, кроме великого Аллаха! Спасай же свою душу и уезжай и не ввергай себя в погибель: у неё влачащееся войско, которому никто не в силах противостоять. Но допусти, что ты взял меня и вышел, как ты доберёшься до твоей страны и как вырвешься с этих островов и из этих тяжёлых, опасных мест? Ты ведь видел на дороге чудеса, диковины, ужасы и бедствия, из которых не вырвется никто из непокорных джиннов. Уходи же скорее, не прибавляй горя к моему горю и заботы к моей заботе и не утверждай, что ты освободишь меня отсюда. Кто приведёт меня в твою землю через эти долины и безводные земли
И его жена сказала тогда ему: «О человек, как ты можешь быть властен на такое дело? Какова твоя порода? Ты не знаешь, что говоришь! Даже если бы ты правил джиннами, ифритами, колдунами и племенами и духами, никто не может освободиться из этих мест. Спасайся же сам, пока цел, и оставь меня. Быть может, Аллах свершит после одних дел другие». – «О госпожа красавиц, – отвечал Хасан, – я пришёл только для того, чтобы освободить тебя этой палочкой и этим колпаком».
И затем он начал ей рассказывать историю с теми двумя детьми. И когда он говорил, вдруг вошла к ним царица и услышала их разговор. И, увидав царицу, Хасан надел колпак, а царица спросила свою сестру: «О развратница, с кем ты говорила?» – «А кто может со мной говорить, кроме этих детей?» – ответила жена Хасана. И царица взяла бич и начала бить её (а Хасан стоял и смотрел) и била её до тех пор, пока она не лишилась чувств. И затем царица приказала перенести её из этого помещения в другое место, и её развязали и вынесли в другое место, и Хасан вышел с ними туда, куда её принесли. И потом её бросили, покрытую беспамятством, и стояли, смотря на неё. И Манар-ас-Сана, очнувшись от обморока, произнесла такие стихи:
«Я не мало плакал, когда случилось расстаться нам,И пролили веки потоки слез от горя.И поклялся я, что, когда бы время свело нас вновь,О разлуке вновь поминать не стал бы устами.Я завистникам говорю: «Умрите от горя вы!Клянусь Аллахом, мечты осуществились!»Был я полон счастья, и полон так, что оно меня,Обрадовав, заставило заплакать.О глаз, стал плач теперь твоей привычкою,От радости ты плачешь и от горя».И когда она кончила свои стихи, невольницы вышли от неё, и Хасан снял колпак, и его жена сказала ему: «Смотри, о человек, что меня постигло! Все это потому, что я тебя не послушалась, не исполнила твоего приказания и вышла без твоего позволения. Заклинаю тебя Аллахом, о человек, не взыщи с меня за мой грех, и знай, что женщина не ведает, какова цена мужчине, пока не расстанется с ним. И я согрешила и ошиблась, но прошу у великого Аллаха прощения за то, что из-за меня случилось. И если Аллах соединит нас, я никогда не ослушаюсь твоего приказа после этого…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала восемьсот двадцать четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что жена Хасана извинилась перед ним и сказала ему: „Не взыщи с меня за мой грех, и я прошу у великого Аллаха прощения“. И Хасан отвечал ей (а сердце его из-за неё болело): „Ты не ошиблась, ошибся только я, так как я уехал и оставил тебя с теми, кто не знал твоей цены и достоинства, и Знай, о любимая сердца, плод моей души и свет моего глаза, что Аллах – хвала ему! – дал мне власть тебя освободить. Любо ли тебе, чтобы я доставил тебя в страну твоего отца, и тогда ты получишь подле него сполна то, что определил тебе Аллах, или ты скоро поедешь в нашу страну, раз досталось тебе облегчение?“ – „А кто может меня освободить, кроме господа небес? – отвечала его жена. – Уезжай в свою страну и оставь надежду, ты не Знаешь опасностей этих земель, и если ты меня не послушаешься,
И потом они с детьми заплакали, и невольницы услышали их плач и вошли и увидели плачущую царевну Манар-ас-Сана и её детей, но не увидели с ними Хасана, и заплакали из жалости к ним и стали проклинать царицу Нур-аль-Худа.
А Хасан подождал, пока пришла ночь, и сторожа, приставленные к ним, ушли к месту сна, и поднялся и, затянув пояс, подошёл к своей жене и развязал её и поцеловал в голову и прижал к своей груди и поцеловал между глаз и воскликнул: «Как долго мы тоскуем по нашей родине и по сближению там! А это наше сближение – во сне или наяву?» И затем он понёс своего старшего сына, а жена его понесла младшего сына, и они вышли из дворца – Аллах опустил на них свой покров, – и они пошли.
И они достигли выхода из дворца и остановились у ворот, которые запирались перед дворцом царицы, и, оказавшись там, увидели, что ворота заперты. И Хасан воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся!» И они потеряли надежду спастись. И Хасан воскликнул: «О облегчающий горести! – и ударил рукою об руку и сказал: – Я все рассчитал и обдумал последствия всего, кроме этого. Когда взойдёт над нами день – нас схватят! Какова же будет хитрость в этом деле?» И потом Хасан произнёс такие два стиха:
«Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,И зла не боялся ты, судьбой приносимого,Храним ты ночами был и дал обмануть себя,Но часто, коль ночь ясна, приходит смущенье».Потом Хасан заплакал, и его жена заплакала из-за его плача и унижения и тягот судьбы, ею переносимых, и Хасан обернулся к своей жене и произнёс такие два стиха:
«Противится мне судьба, как будто я враг её,И горестью каждый день встречает меня она.Задумаю я добро, – противное рок несёт,И если один день чист, то смутен всегда другой».И ещё он произнёс такие два стиха:
«Враждебна ко мне судьба: не знает она, что яПревыше напастей всех, а беды – ничтожны.Показывает судьба беду и вражду её,Я ж – стойкость ей показал, какою бывает».И жена его сказала ему: «Клянусь Аллахом, нет нам освобождения, если мы не убьём себя, и тогда мы отдохнём от этой великой тяготы, а иначе нам придётся испытать болезненные мучения». И когда они разговаривали, вдруг сказал из-за ворот говорящий: «Клянусь Аллахом, я не открою тебе, о госпожа моя Манар-ас-Сана, и твоему мужу Хасану, если вы меня не послушаетесь в том, что я вам скажу!» И, услышав эти слова, оба умолкли и хотели вернуться в то место, где были, и вдруг сказал говорящий: «Что это вы замолчали и не даёте мне ответа?»