Тысяча и одна ночь
Шрифт:
И царевич начал жаловаться и говорить: «Горе вам, о притеснители! Я человек бедный, странствующий, и какая может быть вам польза от этой одежды? Если вы мне её не отдадите, я пойду к царю и пожалуюсь ему на вас!» И сторожа, в ответ ему, сказали: «Мы сделали эго по приказанию царя, и что тебе вздумалось сделать, то делай».
И странник пошёл и, дойдя до владений царя, хотел войти, но привратники помешали ему, и он отошёл назад и сказал про себя: «Мне не остаётся ничего иного, как подождать царя, когда он выйдет, и пожаловаться ему на моё положение и на то, что меня поразило». И когда он был в таком положении и ожидал выхода царя, он вдруг услышал, что один из солдат рассказывает о нем. И он понемногу стал приближаться, пока не остановился напротив ворот, и не успел он опомниться, как царь уже выходит. И странник пошёл рядом с ним, и пожелал ему удачи, и рассказал, что ему выпало в его городе от сторожей, и пожаловался на своё
«И когда я входил в этот город, – говорил он, – я надеялся, что его жители сделают со мной то же, что они делали с другими странниками, но твои подчинённые преградили мне дорогу и отняли мою новую одежду и измучили меня побоями. Обдумай же моё дело, возьми меня за руку и вызволи мою одежду, и я не останусь в этом городе ни одного часа».
И несправедливый царь, в ответ ему, сказал: «Кто посоветовал тебе войти в этот город, когда ты не знал, что делает его царь?» И странник ответил: «После того как я получу мою одежду, делай со мной что хочешь». И когда несправедливый царь услышал от странника такие слова, произошла перемена его состава [648] , и он воскликнул: «О глупец, мы отняли у тебя одежду, чтобы ты унизился. А раз ты поднял передо мной такой крик, я отниму у тебя душу».
648
Намёк на господствовавшее в средние века учение Гиппократа и Галена о четырех элементах, входящих в состав человеческого тела.
И он велел заточить странника, и тот, войдя в тюрьму, стал сетовать, что от царя последовал такой ответ, и укорять себя за то, что он не оставил этого дела и не сохранил свою душу. А когда наступила полночь, странник встал на ноги и помолился продлённой молитвой и сказал: «О Аллах, ты есть судья справедливый, и ты знаешь моё состояние и то, как сложилось моё дело с этим царём притесняющим. И я, твой обиженный раб, прошу, чтобы, по изобилии твоей милости, ты спас меня из рук этого несправедливого царя и низвёл на него твоё отмщение, ибо ты не пренебрегаешь обидой всякого обидчика. И если ты знаешь, что он меня обидел, низведи на него твою месть этой ночью и опусти на него твоё наказание, ибо твой суд справедлив и ты помощник всех опечаленных, о тот, кому принадлежит могущество и величие до конца века!»
И когда тюремщик услышал молитву этого несчастного, все его члены охватил страх, и когда он был в таком состоянии, вдруг в том дворце, где был царь, загорелся огонь и сжёг все, что там было, даже ворота тюрьмы, и не спасся никто, кроме тюремщика и странника. И странник пустился в путь и пошёл вместе с тюремщиком, и они до тех пор шли, пока не достигли другого города, а что касается города несправедливого царя, то он сгорел до конца из-за жестокости его царя.
Мы же, о счастливый царь, – мы и вечером и утром молимся за тебя и благодарим Аллаха великого за его милость в твоём существовании, доверяясь твоей справедливости и благим поступкам. И была у нас большая забота из-за отсутствия у тебя сына, который наследовал ты твоё царство, – мы боялись, что окажется над нами, после тебя, другой царь, а теперь Аллах пожаловал нас, по своему великодушию, и прекратил нашу заботу и привлёк к нам радость существованием этого благословенного мальчика. И мы просим Аллаха великого, чтобы он сделал его праведным преемником и наделил его славой, и вечным счастьем, и постоянным благом».
И затем поднялся пятый везирь и сказал: «Да будет благословен Аллах великий…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что пятый везирь сказал: „Да будет благословен Аллах великий, наделяющий праведными дарами и драгоценными наградами. А затем – мы уверились, что Аллах оказывает милость тем, кто его благодарит и охраняет его веру. И ты, о царь счастливый, прославлен этими высокими добродетелями и справедливостью и творишь правый суд меж твоих подданных так, как угодно великому Аллаху. И поэтому возвысил Аллах твой сан, и осчастливил твои дни, и подарил тебе этот добрый подарок – то есть это счастливое дитя, после утраты надежды, и охватила нас поэтому радость вечная и веселье непрерывающееся, так как были мы прежде сего в великой заботе и сильном огорчении из-за отсутствия у тебя сына, и размышляли мы о том, сколько в тебе заключается справедливости и кротости к нам, и боялись, что определит
«А какова история ворона?» – спросил царь. И везирь, в ответ ему, сказал:
«Знай, о счастливый царь, что была в одной из степей широкая долина, и были там каналы, деревья и плоды, и птицы прославляли там Аллаха, единого, покоряющего, творца ночи и дня, и были среди птиц вороны, и жили они приятнейшей жизнью. И был предводителем и судьёй между ними ворон, кроткий к ним и заботливый, и были они с ним безопасны и спокойны, и столь прекрасно было меж них устроение, что ни одна из птиц не могла их одолеть. И случилось, что предводитель их преставился, и пришло к нему дело, определённое для всех тварей, и опечалились о нем птицы великой печалью, и усилилась их печаль оттого, что не было среди них никого, ему подобного, кто бы встал на его место. И собрались они все и стали, советоваться меж собою о том, кто встанет над ними, чтобы был он праведным. И одни выбрали ворона и сказали: „Этот годится, чтобы быть царём над нами“. А другие не согласились и не захотели его. И возник между ними раскол и спор, и увеличилась среди них смута, а потом наступило у них соглашение, и они договорились, что проспят эту ночь, и никто из них не вылетит на другой день спозаранку, чтобы искать пропитания, но все дождутся утра. И когда встанет заря, они соберутся в одном месте и посмотрят, какая птица взлетит раньше. И сказали они: „Это будет та, которой повелел Аллах быть над нами, и она – наш избранник на царство! Мы сделаем её нашим царём и вручим ей власть над нами“. И все птицы согласились на это, и дали друг другу такое обещание, и условились соблюдать этот обет.
И когда они были в таких обстоятельствах, вдруг поднялся сокол, и они сказали ему: «О отец блага, мы выбрали тебя над нами правителем, чтобы рассматривал ты наши дела». И сокол согласился на то, что они сказали, и ответил: «Если захочет Аллах великий, будет вам от меня большое благо».
И после того как птицы поставили его над собою, сокол, каждый день, когда вылетал на добычу и вылетали вороны, ловил одну из них наедине, и ударял её, и съедал её мозг и глаза, и бросал остальное, и он делал это до тех пор, пока птицы не догадались об этом, и увидели они тогда, что большая часть их погибла, и убедились в своей гибели. И они стали говорить друг другу: «Что нам делать! Большинство из нас погибло, и мы поняли это только тогда, когда погибли из нас старейшие. Нам следует беречь наши души!» И на следующее утро птицы убежали от сокола и разлетелись.
И мы теперь опасались, что случится с нами подобное этому и окажется над нами другой царь, но Аллах послал нам это благодеяние и обратил твоё лицо к нам, и ныне мы уверены, что будет добро и жизнь в единении, и безопасность, и верность, и благополучие на родине. Да будет же благословен Аллах великий, хвала ему и благодарность и благое восхваление, и да благословит Аллах царя к нас, его подданных. Да наделит он нас и его счастьем величайшим и да сделает его счастливым в жизни и твёрдым в усердии».
И потом поднялся шестой везирь и сказал: «Да поздравит тебя Аллах, о царь, наилучшим поздравлением в дольней жизни и в будущей! Сказаны были прежде слова древних: „Кто молится, постится и соблюдает права родителей и справедлив в приговоре своём, – встретит господа к себе милостивым“. Ты был сделан над нами властителем и поступал справедливо и был счастлив при этом в начинаниях, и мы просили Аллаха великого, чтобы сделал он обильным воздаяние тебе и вознаградил тебя за твою милость. Ты слышал, что говорил этот мудрец о наших опасениях лишиться счастья, если не будет царя или будет другой царь, не такой, как этот, и увеличатся среди нас после него разногласия, и наступит беда из-за разногласий наших. И если дело таково, как мы сказали, надлежит нам обратиться к великому Аллаху с молитвой, – быть может, подарит он царю сына счастливого и сделает его, после него, наследником царства. А затем, после этого, скажу: нередко бывает исход того, что любит человек и желает в жизни, ему неведом, и поэтому не следует человеку просить господа своего о деле, исхода которого он не знает, ибо нередко вред от него к небу ближе, чем польза, и бывает его гибель в том, чего он ищет, и поражает его то, что поразило змеезаклинателя, и его жену, и детей, и домочадцев…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала девятьсот седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что шестой везирь говорил царю: „Не следует человеку просить господа своего о деле, исхода которого он не знает, ибо нередко вред от этого к нему ближе, чем польза, и бывает его гибель в том, чего он ищет, и поражает его то, что поразило змеезаклинателя, и его детей, и жену, и домочадцев“.