Тысяча орков
Шрифт:
Он и Сам не верил, что отважился во весь голос произнести нечто подобное, не верил, что вместе со своими союзниками встал на путь мятежа. То был путь, что вел в город наверху, а затем, вполне возможно, и прочь из города. Прошла пора первоначальных беспорядков, что вспыхнули лишь из-за смятенных чувств. Слова произнесены иным тоном. Теперь беспорядки более походили на переворот.
— Кажется, ребята, вы сделали выбор, — громогласно проревел Язвий. — Что ж, хотите сражаться с нами — так сражайтесь, но мы, так или
Договорив, Язвий заметил, как встал в стороне окровавленный Аграфан, умоляюще глядя на соплеменника, надеясь, что тот одумается и свернет с самого опасного пути.
Едва Язвий договорил, как сотни могучих дворфов, что стояли за ним, хором разразились неистовыми криками и неумолимо двинулись вперед, точно громадная, неодолимая волна.
На лицах солдат Мирабара читалось смятение — столь же очевидное, сколь и решимость на мрачных лицах всех дворфов, что вышагивали следом за Язвием.
Здесь, в больших туннелях Нижнеграда, вдали от подъемников, не вышло серьезного сражения. Стороны обменялись несколькими ударами, из которых некоторые оказались серьезными, но все же Алебарда отступила и ее воины бежали назад, к помещению, где находились подъемники и крепкие двери. Сторонники Язвия недолго стучали по дверям, а после строем отправились вслед за предводителем по боковому извилистому коридору, что поднимаясь и опускаясь, вывел бы их на поверхность.
И тогда Аграфан, с окровавленным, покрытым синяками лицом, встал у них на пути.
— Не надо, — умолял дворфов советник.
— Прочь с дороги, Аграфан! — непреклонно, но не без уважения, ответил Язвий. — Знаю, ты по-своему пытался вызволить Торгара, но тебя Эластул не послушал. Стало быть, придется ему выслушать нас!
Ответ Аграфана потонул в одобрительных выкриках, что раздались за спиною у Язвия, и советник понял, что дворфы не отступят. Развернувшись, Аграфан побежал во главе шагающей толпы, что грянула старинную боевую песню, не единожды раздававшуюся за последнее тысячелетие за стенами Мирабара.
И от звука той песни сердце советника содрогнулось — гораздо сильнее, чем от прочих слов и поступков.
Советник бросился к выходам в верхний город, туда, где располагались войска Алебарды, призывая командиров применять силу осмотрительно.
Сделав это, Аграфан побежал по улицам, прямо ко дворцу Эластула.
— Что стряслось? — донеслось со стороны, позади.
Не замедлив бега, советник лишь оглянулся и увидел, как к нему приближается хранительница скипетра, Шаудра Звездноясная, и машет дворфу рукою, прося подождать. Но советник побежал дальше, знаками предложив хранительнице скипетра догнать его.
— Восстание, — сообщил ей Аграфан.
Когда хранительница оправилась от первоначального потрясения, то выражение на ее лице подсказывало, что она отнюдь не удивлена подобным
— Насколько серьезно настроены дворфы? — спросила она, продолжая бег вровень с Аграфаном.
— Если Эластул не вернет Торгару Молотобойцу свободу, то Мирабару грозит война! — заверил хранительницу скипетра советник.
Когда они добежали до дворца Эластула, то там их уже ожидал Джафар. Охранник прислонился к дверному косяку с почти скучающим видом.
— Вы опоздали с известиями, вас уже опередили, — сообщил Джафар.
— Необходимо действовать незамедлительно! — кричал Аграфан. — Созовите Совет, нельзя терять времени!
— Совет не нужен, — возразил Джафар.
— Неужели маркграф согласился выпустить узника? — удивилась Шаудра.
— С восстанием следует разбираться Алебарде, а не Совету, — самоуверенно пояснил Джафар. — Дворфов утихомирят.
Аграфан затрясся, точно собирался взорваться, и взрыв не заставил себя долго ждать: дворф набросился на «молота», намертво вцепившись человеку в глотку и прижав Джафара к земле.
Потасовку прекратила яркая вспышка света, ослепившая обоих противников. «Молоту» удалось вырваться из хватки дворфа, и они с удивлением взглянули на Шаудру Звездноясную, прибегнувшую к магии.
— По всему городу будут такие же драки, — горько заметила женщина.
Едва Шаудра договорила, как в ночи раздались звуки битвы: металл лязгал о металл.
— Чистейшее безрассудство! Город погрязнет в междоусобице лишь…
— Из-за единственного дворфа! — перебил Джафар.
— …из-за упрямства Эластула! — уточнил советник. — Отведите нас к маркграфу. Станет ли он с таким же спокойствием сидеть дома, если вокруг будет гореть Мирабар?
Джафар собрался было ответить, но вмешалась Шаудра, шагнув к охраннику и пригвоздив его к месту непреклонным взором. Хранительница скипетра прошла мимо «молота» прямо во дворец.
— Эластул! — громко позвала женщина. — Керельменаф!
Хлопнула дверь, что открылась в стене, и в прихожую ворвался маркграф с троицей «молотов».
— Я же приказал тебе их остановить! — проревел Эластул Аграфану.
— Теперь их уже ничто не остановит! — крикнул в ответ дворф.
— Ничто, кроме Алебарды, — уточнил Джафар.
— Даже твоя Алебарда не остановит! — вскричал Аграфан, и в голосе его послышались явные интонации дворфа. — Торгар сам из Алебарды — ты что, забыл?! И пять сотен мои… моих соплеменников среди двух тысяч бойцов, их тоже следует учесть. Целая четверть бойцов не станет сражаться на твоей стороне — и то, если повезет, а нет — они станут сражаться против тебя.
— Выйдите к ним, — приказал Аграфану Эластул, — и поговорите. Достопочтенный дворф, соотношение сил, увы, не в пользу вашего народа. Вы же не хотите истребления собственных соплеменников?