Тысячелетие
Шрифт:
Так мы кружили вокруг да около почти целый час.
Единственное достойное упоминания событие произошло в самом конце конференции, когда серьезные организации уже сдались и отчалили и остались одни ненормальные. Телевизионщики, естественно, смылись еще раньше, как только отсняли пятиминутные сюжеты.
Парень, вставший с очередным вопросом, воображал себя по меньшей мере Ральфом Нейдером. [13]
— Мистер Смит! Я выступаю от имени Представительской организации пассажиров
13
Ральф Нейдер — известный американский адвокат, ставший известным благодаря своей борьбе с автомобильными компаниями за безопасность движения и пассажиров.
Я не смог удержаться.
— ПОПА? Вы человек из ПОПЫ?
Смеялись они дружно. Боюсь, эта организация сменила название в основном из-за меня.
Он, зардевшись, задал свой вопрос. Я от него отмахнулся. Ну, кто следующий? Здесь как минимум должна найтись еще пара человек, которых я могу послать, не опасаясь возмездия. Я оглядел зал, надеясь высмотреть репортера из «Национального опросника».
Вместо него поднялся важный седой господин, полноватый, в чуточку старомодном костюме. Весь из себя такой аккуратненький, разве что волосы слегка растрепаны.
— Мистер Смит, меня зовут Арнольд Мейер. Мой вопрос не касается ни компьютерных сбоев, ни халатности авиадиспетчеров.
— С удовольствием послушаю.
— Сомневаюсь. Я хотел бы узнать, с какими необычными фактами вы столкнулись в ходе расследования.
— Боюсь, я не имею права комментировать… — Я осекся, вспомнив о кучках наручных часов. Докладывать ему о них я, естественно, не собирался. — Вы слишком широко поставили вопрос, мистер Мейер.
Он криво усмехнулся и быстро кивнул головой. Похоже, его вопросом конференция должна была завершиться, и мне захотелось сгладить впечатление, чтобы не казаться совсем уж непроходимой сволочью.
— Вы не могли бы сформулировать чуточку поконкретнее? — подсказал я ему.
Он пожал плечами.
— Если бы я знал, как описать эти факты, они бы не были необычными. Может быть, вы нашли какой-нибудь странный предмет? Или обнаружили необъяснимые явления? Или какие-нибудь намеки на то, что причиной катастрофы было нечто менее очевидное, нежели перегрузка компьютера?
— Никоим образом не подтверждая гипотезу о перегрузке компьютера, я могу сказать: нет, мы пока не нашли ничего необъяснимого. — Вот так. Ври дальше, неподкупный слуга отечества. — Разумеется, каждое крушение уникально и…
— И тем не менее у них есть общие черты. Некоторые вещи кажутся вам естественными, некоторые- нет. Я, например, слышал, что на пленке речевого самописца- или РС, как вы, специалисты, его называете, — было что-то не совсем обычное.
Стало быть, просочилось. Не могу сказать, чтобы я сильно удивился: дело привычное. Меня скорее удивило то, что слухи достигли ушей этого старого господина, а не ребят из «Си-би-эс» или журнала «Таймс».
— Я не могу комментировать ваше заявление, ибо пленка РС еще изучается и анализируется. Раз уж вы так осведомлены о нашей работе, вы, наверное, знаете,
Старик вновь вскочил с места- так быстро, что я не успел объявить о закрытии конференции.
— Хорошо, но, может быть, вы заметили что-то еще? Я хочу сказать- что-то странное, хотя и несущественное на вид? Например, какие-либо несовпадения в последовательности событий, непонятный предмет среди обломков? В особенности что-то имеющее отношение ко времени.
Я снова вспомнил о часах, но меня отвлек от мыслей приступ кашля, одолевший какую-то женщину в конце зала. Она перегнулась пополам, отмахиваясь рукой от озабоченного соседа, склонившегося над ней в полной уверенности, что она вот-вот закашляется до смерти.
— Я все равно не понимаю, к чему вы клоните, — сказал я Мейеру.
— Если я сформулирую точнее, вы сочтете меня идиотом, — проговорил он. — Я просто ищу необъяснимое. И обычно нахожу его.
Женщина в глубине зала наконец выпрямилась, и я ее узнал. Это она сегодня утром оставила меня в ангаре без кофе, а потом угостила — правда, излишне щедро. Она встала и направилась к выходу.
— Ничего необъяснимого, мистер Мейер, мы не нашли. Дамы и господа, на этом пресс-конференция окончена.
Я сбежал с трибуны и поспешил к дверям.
В коридоре ее не было. Я помчался вперед, завернул направо за угол и огляделся. Увидел спины нескольких репортеров, но среди них ее тоже не было. Коридор кончался выходом в зал ожидания. Там ее искать бессмысленно.
— Куда ты так спешишь?
Я обернулся и увидел Тома. Он выглядел таким усталым, каким я себя чувствовал. Мы постояли вместе, подпирая стенку в коридоре, пока мимо не прошли последние из репортеров, включая Мейера, который вроде как мне подмигнул.
— Это она! Она пошла куда-то сюда.
— Кто? А-а, твоя таинственная незнакомка! Думаешь, чашка кофе, пролитая на колени, — достаточный повод для знакомства?
— Иди к черту! Я просто хотел с ней поговорить.
— Ну конечно. — Он скептически покачал головой. — И откуда у тебя только силы берутся? Я с ног валюсь от усталости, а ему не терпится на свидание!
— Да нет, ты не понял. Я просто… — До меня вдруг дошло, что я просто не знаю, почему так хочу с ней поговорить. Хочу, и все. Может, позвонить в «Юнайтед» и попробовать ее отыскать? Или отложить до завтра?
— На сегодня все, босс? — спросил Том.
Я взглянул на часы.
— Все. Ночная команда получила задание?
— Да, получила. Хочешь чего-нибудь перекусить?
— Нет, спасибо. Я, пожалуй, двину в отель и попытаюсь добраться до постели.
— Ставлю два против одного, что ты не будешь спать один.
Глава 13
Как время идет…
Ничто удручает душу так, как одиночество в толпе, слушающей рождественские гимны.
Я брел, еле волоча ноги, по залу ожидания и чувствовал себя девяностолетним старцем. Часы показывали 21.30. Самое время пропустить три-четыре стопки в баре гостиницы и завалиться спать.