Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
– Ну, хотя бы задницу прикрывает. Только руки не задирай, а то весь срам видно будет.
– Надо будет челядинку купить, чтоб мне одевала. Я же правильно говорю? У богатых челядь и рабы. Я слышала когда-то об таком от заблудившихся, но не видела. В лесу-то раб не нужен. А тут застегнись да расстегнись. Сложно.
Размышляла она при этом без малейшей тени шутовства, словно уже представляла себя великой.
– Остановись в своих мечтах, – простонал я. – Сейчас нет рабства. Вся челядь наёмная.
– Наёмная? – с недоумением
– Нет! – повысил я голос. – Ты с голой жопой ходишь, а уже о слугах грезишь. Ты даже не знаешь, каково это – править.
– Ну да, это ты у нас князь недоделанный, – съязвила дева.
– Не нравится, убирайся! – повысил я голос, зло глядя на неё.
Сердце забилось словно бешеное, а зубы заломило, как в те разы, перед превращением в дикого зверя. Сидящая рядом Мурка испуганно поджала ноги, а глазёнки быстро забегали то на меня, то на Гореславу.
– Ты мне должен, – ответила богиня, застыв с полным холода взглядом, словно перед ней был обречённый на смерть путник, заблудившийся во время пурги в её лесу, – так что не надо строить из себя вожака волчьей стаи.
– Это чем? – скрипнул я зубами.
– Это я вывела тебя к людям. И только благодаря мне ты сейчас снова человек. Но ты не знал этого. Поэтому я прощаю своего глупого братика, и не забывай, ты дал клятву. Ты один из нас, хоть и человек.
– Знаешь, если ты постоянно будешь напоминать об этом и вести себя, как высшее существо, то поступлю, как это делают только люди – забуду все клятвы! Так что, заткнись и делай, что я скажу. А если не нравится…
Недоговорив, я застыл в полном смятении. Лесная дева нахмурила брови, поджала губы и надула щёки, словно маленький ребёнок, не хватало тихо захныкать. Серые глаза наполнились бесконечной наивностью, а ещё в ней теперь было нечто от Жданы, нечто тёплое, нечто родное. Перемена была столь сильной, что все слова негодования куда-то исчезли, сменившись горькой ухмылкой.
– Мы нужны друг другу, братик, – жалобно произнесла Гореслава и обняла меня. – Ты поможешь мне найти новое место в жизни, а я помогу тебе в подвигах. Я же твоя любимая старшая сестрёнка.
– Блин, – только и получилось из себя выдавить, и я уронил руки вдоль тела, ощущая на своём плече бархатную щеку, и слушая тихое дыхание. – Как у тебя так получается?
– Мы тысячу лет вместе, – ответила дева лёгким шёпотом, задевающим самые глубокие струнка души, – я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.
– Ладно, пошли.
Гореслава с лёгким вздохом отстранилась, и я подхватил кошелёк, смартфон и несколько метательных ножей, сунув их петли на ремне. Мурка резво соскочила с дивана, сверкнув голой задницей, и в одно мгновение оказалась у двери раньше меня. Только и оставалось, что тоскливо поглядеть в потолок и провести рукой по лицу.
– О, Велес великий,
– Так люблю, когда ты сердишься, – проворковала лесная богиня и легонько толкнула меня плечиком.
– Хватит, пожалуйста, – взмолился я. – Мы просто идём на рынок. Просто купим платья.
В этот момент позвонил телефон. Я сосредоточенно нахмурился, читая буквы, а потом дотронулся до зелёного кругляшка.
– Ало.
– Он у тебя? – раздался из телефона дрожащий голос Соколины, перемежающийся с тихими всхлипывания, словно девушка вот-вот разрыдается.
Но почему все эти неурядицы никак не пройдут мимо? Почему всё оно валится на меня?
– Дима? Нет.
– Позвони ему, пожалуйста. Узнай, где он.
– А что сама не позвонишь?
– Мы не разговариваем.
– А почему сразу я? Я ему не нянька. И мы с тобой эти… конкуренты.
– Он тебе доверяет, – тихо ответила предводительница перунниц.
– Хорошо. Но чуть позже. У меня сейчас неурядицы.
Смартфон замолчал, а потом снова ожил, высветив вместо букв длинно число – номер звонящего. Я снова нахмурился и ткнул пальцем в стекло.
– Ало.
– Здравствуй, – раздался оттуда смутно знакомый голос, – это Соснов Егор Олегович. Начальник над вашей всей ратью охотников.
– Здрав буди, воевоже, – ответил я, поглядев на меч.
Не иначе, опять охота случилась. Тогда почему мне звонит самолично, а не через диспетчера?
– Ты что сейчас делать думаешь?
– Ну, приодеться.
– Хорошо, встретимся в супермаркете, в том, что у вас рядом. Как на второй этаж поднимешься, позвони.
Я прикусил губу, сдерживая проклятия, которые закрутились на языке. Вот совсем не вовремя. Совсем.
– Я, наверное, попозже с тобой, воевоже, встречусь, – процедил я, а когда рядом заговорила Гореслава, зашипел и чуть не кинул смартфон в стену.
– Братик, ты долго?
– Братик? – раздался из аппарата удивлённый голос, – Это же она? Та, из морга. Хочу это видеть. Непременно.
Я зажмурился, ощущая себя так же, как в тот миг, когда сжёг деревню. Что обратного пути нет.
– Может, не сейчас? – давясь словами, ответил я.
– Сейчас. И никак иначе, – тепло, но твёрдо ответил Егор Олегович, в голосе которого слышалось нечто, как у охотника при виде близкой дичи.
Когда телефон смолк, я скрипнул зубами и потянулся к дверной ручке, но дверь сама распахнулась, приглашая меня выйти. Стоило обернуться, как лесная дева состроила невинную рожицу, мол, она здесь ни при чём. Вот-вот произнесёт своё непременное «Любимый братик». Вот не сучка ли после этого.
– Ладно. Была не была, – со вздохом произнёс я и шагнул наружу, взяв за руку Мурку.
А с другой стороны меня под локоть взяла Гореслава. До торгового центра я шёл гаражами, стараясь не показываться на глаза, а когда пришла пора выйти на людное место и перейти по светофору, зажмурился и выругался.