Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
Девочки стояли на краю проезжей части, жадно разглядывая проносящиеся мимо нас машины. Я был таким же всего несколько недель назад, опасающимся всего непонятного, лезущим под колёса и не знающим, о чём говорить с людьми.
Стоящие рядом прохожие разглядывали нас с ухмылками, перешёптываясь и снимая на смартфоны. От всего этого мои щёки и уши пылали от стыда, хоть лучину зажигай, вспыхнет, как порох.
– Сколь много народу, – протянула Гореслава, почесав в затылке. – Если полноценной богиней стану, сил соберу немерено. С каждого по капле – река получится.
– Если
– А вот не раздавят, – топнула ногой лесная дева и выпустила мою руку, встав на зебре, прямо посередине.
– Пойдём, – произнёс я, – здесь не принято стоять посреди дороги.
– А мне всё равно. Я богиня, – гордо вскинув голову, ответила лесная дева.
– Богиня чего?! Зайчиков и белочек? Лесных птичек? Ты хуже, чем деревенская дурочка, решившая покорить стольный град. Это люди. Они тебя не будут слушать просто так! Даже старшие боги с ними считаются, а ты хочешь покорить всё и сразу!
– Я богиня, – нахмурилась Гореслава, скрестив руки на груди. – И скоро найду место в этом городе.
Я вздохнул, а ближайшая машина начала громко гудеть, так как зелёный свет для путников погас и загорелся для автомобилей. От писка и воя лесная дева зажала ладонями уши.
– Эй, шлюха обдолбанная, шевели булками! – закричал, высунувшись из окна, человек.
Зря он это сказал. Глаза Гореславы остекленели, а лицо искривилось от ярости.
– Нет-нет-нет, – затараторил я, бросившись к девушке, но немного не успел.
Нос машины с грохотом смялся от удара незримой силы. По асфальту зазвенели обломки. Саму машину откинуло назад, отчего она ударилась о стоящий за ней троллейбус. Стекло покрылось мелкой сетью трещин, но человек вряд ли погиб. Мне говорили, что там появляется большая подушка, смягчающая удар. Только откуда она там берётся, не понял.
– Вот зачем ты это делаешь? – зло процедил я, схватив девушку за руку, и попытался потащить обратно в гараж Вась Вася, ведь весь сегодняшний поход оказался сорванным.
Теперь ещё и со стражей разбираться придётся. Проблем не оберёшься.
– Я богиня, а он брань чёрную молвит, – ответила Гореслава, которую трясло от негодования.
А тем временем люди вокруг начали тыкать в нашу сторону пальцами и снимать происходящее.
– Ты просто дура! – закричал я, – это не бесконечный лес. Это город. У него свои правила. Даже в моё время за порчу чужого имущества причиталась выплата виры. Ты таких денег за несколько лет не заработаешь.
Мы замерли, сверля друг друга взглядами. А потом нас окрикнули.
– Ярополк!
Я сплюнул на землю и повернулся. К нам быстрым шагом шёл невысокий светловолосый мужчина, держа в руке телефон. Это был Соснов. Я его сразу узнал, ведь он первый, кто встретил меня после пробуждения от проклятия. При его появлении Гореслава слегка попятилась и заозиралась по сторонам, как нашкодившая лисица, ищущая пути к отступлению. Что и говорить, даже я чуял в нём немалую колдовскую силу.
– Ярополк, – повторил мужчина, подойдя ближе. – Пойдём, здесь без нас разберутся. Судя по ауре водителя, травм нет, а это главное. Так что,
– Куда? – хмуро спросил я, глядя на мужчину.
– В кафе. Сперва нужно кое-что прояснить. А потом я помогу с остальным. Они говорят по-нашему?
– Да.
– Чудно. Пойдём.
И он повёл нас в торговый центр, не проявляя ни капли опасений, словно был полностью уверен в том, что может удержать положение дел в нужном русле, как бы они ни начали развиваться.
Поднялись мы наверх не по самобеглой лестнице, которую мне незримый толмач обозвал эскалатором, а в стеклянном коробе лифта. Гореслава избегала глядеть вниз, боясь высоты, и дышала часто-часто, словно после долгого бега, а Мурка вцепилась мне в руку отнюдь не детской хваткой. На самом верху мы прошли по всему этажу до закусочной, где сели за свободные столики. Я уже не так сильно краснел за одетых в одни только короткие рубашки девушек, но изо всех сил старался смотреть на стол и держать каменное выражение лица, а вот лесная дева, никого не стесняясь, закинула ногу на ногу и пила отраву под названием кола из большой кружки.
При виде красивых нагих бёдер и ровных ног многие мужики нервно сглотнули, кося глаза и получая недовольные взгляды от жён. Мурка остервенело грызла кусок мяса, словно никогда в жизни не ела. И даже урчала, когда кто-то проходим мимо. Всё это время воевода Соснов внимательно слушал наши рассказы. И мой, как я влип во всё это. И Гореславы, которой посоветовал поменять внешность, потому что у заимствованного ею тела есть живые родственники в другом городе, и проблемы ни к чему, были оказии. Её, оказывается, на самом деле раньше звали Валя Кашина. И она была студенткой театрального училища. Он даже выслушал невнятную речь девочки-оборотня, которая лепетала: «я в лесу, а жрать хоца, а у людей многа еды, можа калабасу скрасть, можа голубя… того… этого… ну, сбить». После столь большого многословия он буркнул про какую-то Эллочку-людоедочку, хотя я сомневаюсь, что Мурка на людей охотилась.
– Очень занимательно, – произнёс Егор Олегович, когда все закончили, – знаешь, зачем я позвал тебя?
– Нет.
– Вась Вась не справляется с должностью главы отряда. Поэтому есть два пути: либо лишить отряд лицензии, либо сменить руководство.
– Ярополк справится, – здесь же вмешалась Гореслава, – мой любимый братик умный и сильный.
– Да? – усмехнулся Соснов, – то, что он научился тыкать в смартфон, чтоб заказ принять, не делает его руководителем.
– И что тогда? – поднял я на него глаза. – Я ничего больше не умею. А мне сейчас содержать… сестёр.
Перед словом «сёстры» я слегка запнулся, но всё же решил идти до конца. Раз назвал роднёй, то и должно так быть. Егор Олегович долго глядел на меня, крутя в руках ложечку от кофе. А мы сидели в ожидании его приговора. Раскидать отряд означало, что нас выбросят на улицу.
– Знаешь, – наконец, медленно произнёс он, – у нас трудные времена настают. Поэтому отряд оставим, но руководство сменим. Вась Вась останется на правах оператора. Это у него неплохо получается. А по поводу назначения пришлось вести очень долгую беседу. Но я его уговорил.