Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
– Тысяча лет.
Я поглядел на витраж Никиты, на котором ровные строчки незнакомых буковок сами собой сменились зелёным-зелёным лугом под синевой чистейшего неба; на говорящее зеркальце; на белый короб-ледник со слюдяными горшочками; на ярко сияющий потолок. Всё новое, и далее чудес может быть только больше. Новый мир. Новая жизнь.
Я резко встал, отчего Никита испуганно подался назад.
– Не боись, не ударю, – произнёс я и взял со стола своё сокровище. – Тысяча лет. Хочу всё увидеть своими глазами.
– Тебе пока нельзя, – пробубнил парень, – нужно тебя показать психологам,
– Я что, нечисть, что ли? – прорычал я, поняв только это слово, и парень заозирался, словно ища путь к отступлению.
Но если сны мои правдивы, то действительно нечисть, но этот… Егор Олегович который… он сказал, что я человек. И я должен оставаться человеком. Не хочу быть снова дикой тварью.
– Нет, но, – Никита снова схватил зеркальце и начал разговор, быстро тараторя, – Егор Олегович, он уйти хочет... Но ведь протокол... Ладно, сейчас скину Вась Васю.
Я, шатаясь на непослушных, словно с похмелья, ногах, подошёл к коробу-леднику и потянул за дверцу, как это делал мой собеседник. И стоило прикоснуться, как прямо в ухо зашептал невидимый толмач.
«Холодильник – сие есть исполненная ремесленниками вещь, сие есть нужен для охлаждения и заморозки яств и пития, дабы уберечь их от гнили и тлена».
Я замер и медленно обернулся. Кроме меня и Никиты в тереме никого не было. Но я явственно слышал голос над самым ухом. Неужто, домовой чудит.
– Кто здесь? Покажись!
Парень тоже обернулся в недоумении, а потом усмехнулся.
– Что зубы скалишь? – огрызнулся я, а Никита поперхнулся, поправил стекляшку у себя на носу и ответил.
– Проведи ладонью сверху вниз и произнеси «включить визуализацию».
Я поджал губы, и всё так же с опаской оглядывая терем, сделал, как велел Никита. Стоило произнести последнее слово, как рядом со мной вспыхнула яркая точка, быстро превратившаяся в небольшого старика с густой шевелюрой и пышной белой бородой. Тот был одет в белую рубаху, подпоясанную обычной пеньковой верёвкой с разлохмаченными концами, и серые порты, заправленные в чёрные сапоги с подвёрнутыми голенищами. Но самым примечательным было то, что старичок вышел размером с ладонь и держал книгу величиной с половину своего роста. Старец молча глядел на меня серыми глазами, нахмурив густые белые брови.
– Кто это?
– Тебе попроще или расписать исходный код?
– Ты не шуткуй.
– Это рукотворный фантом-переводчик. Он тебе помогать будет.
Я молча пялился на толмача, а потом внутри проснулось забытое чувство озорства. Оно тёплыми волнами поднялось от сердца, заставив губы расползтись в улыбке. Прожив тысячу лет среди нечисти, я не боялся оную, но никто из живущих вне времени никогда не служил мне. Пусть и в долгом кошмарном дурмане проклятого сна, но они были мне назваными братьями и сёстрами, а тут настоящий холоп.
Я быстро шагнул к столу Никиты, отодвинув испугавшегося парня, и притронулся к небольшому белому коробу с торчащими из большой щели белыми ровными листами аккуратно подрезанной бересты. Наверное, бересты.
– Что это?
– Принтер, сиречь выполненная ремесленниками вещь, надобная для нанесения на бумагу букв и рисунков, – тут же
– А это? – спросил я, прикоснувшись к витражу.
– Монитор, сиречь выполненная ремесленниками вещь, предназначенная для показа букв, рисунков и прочего цифрового контента, генерируемого приложениями.
– Чего? – переспросил я, не поняв и половины сказанного.
– Это пока только пробная версия, – виновато пробубнил Никита, – он постоянно обновляться будет.
Я прикусил губу и оглядел терем в поиск ещё чего-то необычного, чтоб вести спрос с толмача, но вместо этого глаза наткнулись на стоящего у двери человека с большой котомкой в руках. Он был пухлым и при этом очень бледным. Серебристые, словно седые, волосы коротко стрижены. Губы синие, как у мертвеца, а на носу висел обод, похожий на тот, что носил Никита, только вместо выпуклых стёклышек в нём была широкая фигурно резная жёлтая слюдяшка.
– Очки горнолыжные… – начал толмач, перехватив мой взгляд, но я шикнул, и старичок сразу смолк.
И вправду холоп учёный.
– Вась Вась, заходи, – раздался сзади радостный голос Никиты.
– Не Вась Вась, а Василий Василич, – с некой напускной важностью произнёс вошедший и улыбнулся.
Блеснули острые клыки. Сие есть не человек.
Глава 4. Вась Вась
В повисшей тишине я глядел на ухмыляющегося нелюдя, а он, в свою очередь, не отводил взора от меня, держа в руках какой-то свёрток. Даже не видя его клыков, я чуял в нём некое сродство с живущими вне времени. Как чуял, что дьяк Никита – простой смертный. Воистину сказки правду глаголят, когда твари лесные стоят на краю своих владений и молвят, мол, чую, русским духом пахнет. Наверное, я мог быть подобен псу, идущему верхним чутьём за зверем.
И это читалось в глазах Вась Вася, сокрытых за цветными слюдяшками. Он вздохнул, сделал несколько шагов и положил свёрток на лавку поверх покрывала.
– Я тут шмоток немного прикупил. Должны быть впору, – произнёс он, а потом начал выкладывать вещи из необычной ткани. – Чуть позже возьмём что-то поприличнее, но это надо на месте мерить.
– Ты его как гопника одеть в треники решил? – вмешался Никита, сидя, поджав ноги, на своём месте.
– А ты думал, я его вот так вот, по СМС снаряжу? – огрызнулся Вась Вась. – Ты же только ростовку скинул. К тому же я на мели сейчас. Сам знаешь.
– Ну да, – согласился дьяк.
Я же молча глядел то на одного, то на другого, решив пока пойти на поводу этих двоих. Даже по холодильному сундуку и живому витражу можно судить, что мир очень сильно изменился, и потому нужно сперва разобраться, что к чему. А потом можно и в странствие податься, в тот же Царьград, к слову, можно и шеи свернуть этим двоим.
– Знаю, – ухмыльнулся Никита, и поглядел в чёрное зеркальце, которое пискнуло, как крохотный лягушонок, и засияло ярким узором. – В общий чат скинули, что Перуницы гонят какого-то неведомого шмакозябра по Алому проспекту в сторону автовокзала. Они сейчас в пати с Тролобоями. Монстра в ловушку загонят. Там уже и пресса прибыла, и полиция оцепление выставила. Скорую на всякий случай вызвали.