Тюдоры. «Золотой век»
Шрифт:
A в 1524 году случилось нечто и вовсе невероятное – Томас Кромвель был принят в Грэй-Инн. Так называлась одна из четырех лондонских профессиональных ассоциаций юристов. Эта организация ревниво соблюдала все формальные правила, присущие любой гильдии мастеров, и для нее сам факт приема в свои ряды человека без диплома был делом неслыханным. Но как было не принять одного из знаменитых адвокатов Англии?
Кардинал Уолси, как уже и было сказано, нанимал к себе на службу самых лучших специалистов своего дела.
Начиная с 1524 года Томас Кромвель стал работать только по его делам.
III
В 2009
Кромвель к этому времени уже три года как входит в окружение кардинала. Понятное дело – он не остался незамеченным и очень скоро стал секретарем кардинала, его юристом и поверенным.
Беседа их протекает в не слишком официальной манере – Томас Кромвель кардиналу уже не только подчиненный, но и друг, и доклад его о поездке в Йорк по делам нескольких небольших монастырей, которые кардинал хотел бы слить с большими обителями, носит не только деловой характер. Кардинал довольно откровенно говорит со своим юристом и касается крайне деликатных вопросов – например, того, что король Генрих жаждет развода.
Конечно же, Томас Кромвель в курсе дела – у королевской четы есть только один ребенок, и это девочка. Королю – 35 лет, и у него есть сыновья от его любовниц, но ему нужен законный сын-наследник. Это необходимо для продолжения династии Тюдоров, у него нет дела важнее, чем заполучить наконец желанного сына – а королеве уже за сорок, и она совершенно явно уже не способна подарить ему ребенка.
И кардинал в разговоре бросает своему излюбленному сотруднику вопрос: как он думает, «… кого король винит за отсутствие у него сына?..» Кромвель с легкой иронией высказывает предположение, что король винит королеву. « Нет», – отвечает ему кардинал.
« Ну, тогда самого Бога?»– говорит Кромвель. « Нет», – говорит кардинал Уолси, – он винит меня». И обьясняет, что король хотел бы, чтобы ему формально и по всем правилам теологии доказали бы, что он женат по ошибке, что ему не следовало жениться на вдове своего брата, что брак этот неугоден в глазах Господа и что кардиналу давно следовало бы озаботиться даже не разводом, а аннулированием брака, заключенного по ошибке.
Разговор Томаса Уолси, великого кардинала, и Томаса Кромвеля, его юриста, не так прост, как могло бы показаться. Он наполнен всевозможными нюансами – Кромвель советует кардиналу обратиться за аннулированием брака короля в Рим и прихватить побольше денег – за деньги в Риме можно сделать все. И тут кардинал внезапно припоминает, что, конечно же, его славный Томас бывал в Риме и знает тамошние обычаи – ведь он попал туда сразу после службы в испанских войсках?
« Но ты ведь умеешь говорить по-испански?»– спрашивает кардинал.
« Нет, умею только ругаться…» – отвечает ему Кромвель.
Собеседнкики расстаются самым дружеским образом. Кардинал, конечно же, знает, что его юрист в молодые годы послужил во французских войсках, а не в испанских, – но проверить не мешает. Он очень мало знает о жизни Кромвеля в давние времена, и он любознателен. Кромвель – его любимый сотрудник – но он не единственный любимый сотрудник. Есть и другой, Стивен Гардинер, и они соперничают за предпочтение кардинала, и кардинал находит, что это хорошо. Томас Кромвель откланивается и уходит. Он доволен и разговором, и тем, что сохранил свой козырь в рукаве. Конечно же, он свободно говорит по-испански.
Но зачем кардиналу знать об этом?
IV
Вообще-то роман так хорош, что его хочется пересказать весь, от начала и до конца, но у нас есть свои задачи. Поэтому ограничимся тем, что перескажем лишь еще одну сцену.
Томас Кромвель снова в гостях у кардинала Уолси и собирается поговорить с ним о весьма серьезном предмете, но сделать это не может – кардинал распекает, и самым жестоким образом, одного из своих дипломатов. Разнос вызван не профессиональным упущением дипломата, а тем, что он явился к кардиналу с дерзким запросом – его дочь и некий молодой человек сговорились пожениться, и он просит разрешения Его Преосвященства на осуществление этого брака. Однако вопрос этот совсем не так прост, как могло бы показаться. Молодой человек – наследник знатнейшего и очень богатого рода графов Перси, и, следовательно, его брак – вопрос политический. А если он политический, то он подлежит ведению кардинала Уолси. И кардинал задает своему подчиненному по дипломатическому ведомству вопрос – почему мнение кардинала не было запрошено раньше, до того, как молодые люди сговорились друг с другом?
В качестве дополнительной информации кардинал хотел бы узнать у отца сговоренной девицы, где именно происходил сговор, под каким кустом. И что забрал себе в голову отец девушки, если он думает, что он, всего лишь рыцарь, может выдать дочь за наследника главы рода Перси, пэра Англии? Томасу Кромвелю очень хочется вмешаться в разговор, но у него нет ни малейшей возможности сделать это – кардинал Уолси разгневан, и в потоке брани, изливаемом им на голову неудачливого просителя, нет ни одной паузы.
Но вот наконец «беседа» закончена, и отец как бы обручившейся барышни выставлен вон. Кардинал, отдышавшись, обращается к Томасу Кромвелю и спрашивает: что же к привело к кардиналу его любимого сотрудника?
И тогда Кромвель задает ему вопрос:
« Как следует правильно обращаться к шлюхе, милорд, если она – дочь рыцаря?»
« А! – отвечает ему кардинал, входя, так сказать, в проблему. – В лицо ты должен называть ее «миледи». А за ее спиной – как ее зовут, кстати?»