Тюр
Шрифт:
Он посмотрел на неё.
После паузы, во время которой он только изучал её глаза, Тюр, казалось, пришёл к своему собственному выводу, о чём бы он там сейчас ни размышлял.
Он кивнул один раз, и его тёмные глаза засветились тёмно-красным пламенем.
— Мы ещё не дошли до этого, — сказал он мрачным голосом. — По правде говоря, данная стадия волнует меня меньше всего. Я гораздо больше беспокоюсь о том, чтобы доставить тебя к твоему отцу. Я боюсь, что это будет опасно для тебя, — добавил он, взглянув на неё. — …Отвезти тебя в Белый дом. Конечно же, я буду рядом с тобой. Но мы не знаем, что этот Синдикат может сделать,
Посмотрев на неё в очередной раз, он нахмурил брови.
— Боюсь, у нас действительно нет хороших вариантов, Марион. Стопроцентно безопасных. Я бы мог отвезти тебя к моему брату, Тору. Я бы мог попросить его и его жену спрятать тебя, пока я сам не поговорю с твоим отцом.
Марион напряглась всем телом.
— Я не хочу, чтобы ты делал это, — сказала она.
— Так будет безопаснее для тебя.
— Меня не волнует, — она скрестила руки и пристально посмотрела на него. — Мы не будем этого делать.
Тюр засомневался, но затем кивнул. Крепко сжав руль, он сделал неопределённый уступчивый жест рукой.
— Я тоже не хочу этого делать, — признался он.
Он не объяснил, что имел в виду.
А Марион не спрашивала.
Глава 13
Свидание
Тюр ехал быстро.
Даже проезжая Нью-Йорк, пригороды Филадельфии и Балтимора, Тюр управлял МакЛареном так, словно машина была продолжением его рук и ног, изящно перемещаясь рядом с другими автомобилями, грузовиками, автобусами, фургонами, мотоциклами, трейлерами, словно стекающий с гор ручей.
Помогало то, что машин на дорогах было немного. Казалось, что большинство людей стремилось уехать из разросшихся городов северо-востока, а не наоборот.
Они не особо разговаривали после того, как поели.
И тем не менее, что-то в тишине казалось странно приятным.
Марион было легко с ним.
Это даже успокаивало её.
Даже зная, что люди могут попытаться похитить и/или убить её прямо сейчас, рядом с Тюром у неё возникало странное ощущение безопасности. Почему-то ей казалось почти нервирующим то, насколько же легко она чувствовала себя рядом с этим совершенно незнакомым человеком, особенно с учетом тех сумасшедших вещей, которые он ей рассказал.
Также ей приходило в голову, что Тюр, скорее всего, исчезнет, как только передаст её отцу. Как только ФБР, Секретная служба и кто-либо ещё оправдают его — если предположить, что они это вообще сделают, и он говорит более-менее правду — Марион, вероятнее всего, больше никогда не увидит его.
И это вызывало у неё глубинный дискомфорт.
Ещё это очень сильно огорчало её.
Она также не могла объяснить себе это.
По правде говоря, ей даже не хотелось думать об этом.
Что-то в Тюре, в самой мысли о том, что он вновь исчезнет в неком странном месте, из которого появился… всё это ударило по дыре, существующей в её сердце с тех пор, как умерли мать и сестра. Меньше всего ей нужно было пытаться заполнить эту дыру каким-то незнакомцем, чтобы заработать эмоциональную зависимость от парня, которого она только что встретила, который очевидно был странным, которого она едва знала, но так и получилось.
Марион действительно чувствовала себя странно связанной с ним.
По сути, она должна была попридержать
Хотя на самом деле она не сомневалась в нём.
Она знала, что не сомневается.
Вероятно, это должно было приводить её в гораздо большее замешательство, чем было на самом деле.
Однако некоторые сомнения, должно быть, сохранялись, потому что как только Марион увидела дорожные знаки, отмечавшие дорогу к окраине Вашингтона, округ Колумбия, остатки звенящего напряжения в её голове ослабли. Наблюдая за убывающим отсчётом километров до места назначения по мере приближения к столице страны, Марион поняла, что смотрит на Тюра всё чаще, задумывается о нём, изучает его профиль, пока он ведёт машину.
Они ехали уже несколько часов.
Солнце только что скрылось за горизонтом справа от неё.
Её сбивало с толку, как быстро темнеет небо. Это ещё одна вещь, которую она избегала, пока жила жизнью экспата. В тех местах, где она находилась последние восемь месяцев или около того, она никогда не сталкивалась с темнотой раньше пяти тридцати или шести вечера.
— Ты и правда очень тихий человек, — сказала Марион, когда они въезжали в черту города. — Или я должна принять это на свой счёт?
Тюр взглянул на неё. Его тёмные глаза раскрылись шире, как будто она напугала его.
— Нет, — сразу же ответил он. — Ты не должна. Принимать это на свой счёт.
Она слегка улыбнулась.
— Ладно.
— Ты же не принимаешь это на свой счёт? — спросил он.
Скрестив руки и прижав толстый свитер к груди, она на несколько секунд всерьёз задумалась над этим вопросом, а затем покачала головой.
— Не совсем, — ответила она. — То есть, нет. Я не принимаю это на свой счёт. Я знаю, что для тебя это что-то вроде работы. Я до сих пор понятия не имею, на кого ты работаешь, но по твоему поведению вполне очевидно, что для тебя это работа. Так что почему я должна принимать это близко к сердцу? В конце концов, всё сводится вообще не ко мне.
Тюр посмотрел на неё.
Затем отвернулся и нахмурился, снова глядя на дорогу.
— Это не только работа, — произнёс он.
Марион перевела на него взгляд, всё ещё смеясь.
— Что ты имеешь в виду? Что не только работа?
Тюр пожал плечами, выражение его лица оставалось спокойным.
Возможно, впервые, не считая того момента, когда она дотронулась до него рукой, Марион была уверена, что увидела что-то под этим спокойствием. Она не могла сказать, что именно, но там что-то промелькнуло — как будто он не скрывал это, а скорее не знал, как выразить.
— Ты мне нравишься, — просто сказал Тюр.
Она моргнула.
— Я тебе нравлюсь?
— Да, — сказал Тюр как ни в чём не бывало. — Поэтому это не только работа. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — он посмотрел на неё. — Прежде чем я поехал в Сен-Бартелеми, для меня ты была в основном объектом. Способом воздействия. Чем-то, что я хотел бы уберечь от плохих игроков. Я видел тебя, как вектор риска.
Она поджала губы.
— …Вектор риска. Вау.