Тюрьма особого назначения
Шрифт:
Благодетель вы мой!..
— Ну что вы, я ведь пока ничего не сделал, — снисходительно улыбнулся Марков, провожая профессора до двери. — Всего вам доброго, Григорий Филиппович!
Звоните. Рад был нашей встрече.
— До свидания, Кирилл Валерьевич, — раскланялся Рогов, переступая порог кабинета, но вдруг остановился и с хитрым прищуром посмотрел на финансиста. — А помнишь, Кирюша, как много лет назад, когда тебе еще не исполнилось и года, я как-то зашел к вам домой и посадил тебя себе на колени?!
— Вы заставляете меня краснеть, профессор! — улыбнулся, чуть смутившись, Марков. — Чего только не случается в детстве. Теперь остается лишь
— Без всяких сомнений! — рассмеялся счастливый старик.
Спустя три дня Рогов позвонил по оставленному Кириллом Валерьевичем номеру телефона и финансист предложил профессору зайти к нему в офис завтра с утра. А когда тот явился, Марков, не говоря ни слова, сразу же после приветственного рукопожатия открыл стоящий в углу кабинета сейф и, достав оттуда конверт, положил его перед профессором.
— Как и договаривались, Григорий Филиппович, получите ваш вклад, — с самодовольной усмешкой произнес финансист, снова вальяжно опускаясь в свое высокое «директорское» кресло, обтянутое темно-вишневой кожей. — Здесь ровно две тысячи, можете пересчитать.
— Обижаете, Кирилл Валерьевич, — задыхаясь от радости, пробормотал профессор, осторожно беря конверт. — Как я могу... после всего, что вы...
Спасибо, спасибо огромное! Если бы не вы, я...
— О чем речь! Пустяки! — небрежно махнул рукой Марков. — Можете считать это компенсацией за казус сорокалетней давности! — Марков был явно доволен неожиданно пришедшей на ум остротой. — Теперь мы квиты, Григорий Филиппович?!
— Безусловно! — поспешил согласиться Рогов. — Но все же я хочу вас отблагодарить! — Профессор вдруг вспомнил об историке Глебе Герасине и письме настоятеля Спасского монастыря.
В тот момент знаток старославянской тайнописм не задумывался о том, что посвящает, в сущности, совершенно постороннего человека в чужую, тщательно оберегаемую сотрудником Лондонского клуба искателей сокровищ, тайну.
Благодарным пенсионером двигало лишь неуемное желание хоть чем-нибудь, пусть даже чисто символически, отблагодарить чиновника за услугу, которую тот совершенно спокойно мог и не оказывать, К тому же профессор помнил давнее увлечение Маркова-младшего, тогда еще сотрудника МИД СССР, всем, что было связано с предметами религиозного культа, в частности старинными иконами.
Доверчивый пенсионер считал, что бывший дипломат всерьез занят собиранием личной коллекции, и совершенно не задумывался над тем, что страсть к «православному антиквариату» может иметь совершенно иную, более меркантильную и низменную подоплеку, как это и было на самом деле. Пользуясь дипломатической неприкосновенностью и освобождением дипломатического багажа от какого бы то ни было таможенного досмотра, пронырливый молодой делец еще в начале восьмидесятых начал скупать старинные иконы. Он переправлял их за рубеж и уже тогда зарабатывал невероятные по тем временам для простого советского человека деньги. Именно они, несколько сотен тысяч «зеленых», спрятанных до поры до времени в безопасном месте, и послужили впоследствии основой крутого подъема уволившегося из Министерства иностранных дел дельца и создали крепкую материальную базу, позволившую Маркову в перестроечные времена организовать свою маленькую криминальную империю, в конце концов продвинувшую своего хозяина в официальную власть. Весь многомиллионный бюджет города на Неве сейчас, по сути, находился в руках Маркова, и он мог распоряжаться им по своему личному желанию. Естественно, не слишком зарываясь.
Преисполненный
Вот оно, простодушие полностью поглощенного наукой человека, всю жизнь прожившего в стороне от реальной жизни!
Рогов нетерпеливо положил морщинистую руку на плечо Кирилла Валерьевича и, приблизив губы к его уху, словно их разговор могли подслушать, быстро зашептал:
— Я расскажу вам, где можно достать уникальнейшие предметы церковного культа! Реликвии, собираемые столетиями, потом пропавшие из поля зрения на многие десятилетия и только сейчас обнаруженные!
— Очень интересно, — несколько удивленно пробормотал финансист, не ожидавший такого развития событий. — И что же это за реликвии?
— После прихода к власти в октябре семнадцатого года большевикам требовались огромные деньги на упрочение своего режима, — издалека начал Рогов, — и они стали грабить храмы и монастыри по всей России. Но не все монахи добровольно отдавали церковные ценности, столетиями собираемые по крупицам их предшественниками. Некоторые пытались спрятать ценные реликвии в тайники.
Какие-то из них были впоследствии вскрыты, какие-то — нет. И сокровища древнего Спасского монастыря, находившегося в Вологодской губернии на острове Каменный, со всех сторон окруженного водой и непроходимым лесом, в течение более семидесяти лет тоже считались безвозвратно утерянными...
Профессор отдышался, пристально посмотрел на сына своего покойного друга, в глазах которого без труда читалась заинтересованность, и продолжил, еще ближе придвинувшись к финансисту:
— И вот не так давно ко мне пожаловал один молодой человек, который принес копию найденного им в Берлинском историческом архиве письма, написанного последним настоятелем Спасского монастыря. Хитрое письмо, можно сказать с секретом! За семьдесят лет никому, кроме меня, не удалось его расшифровать, — не без гордости сообщил Рогов, покусывая губы от охватившего его возбуждения. — Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы найти ключ и перевести письмо.
Настоятель, спрятавший от большевиков все самое ценное, что было в монастыре, имел все основания опасаться репрессий со стороны новой власти. Чтобы тайна не погибла вместе с ним, он написал письмо своему брату, православному священнику в Афинах, и рассказал о местонахождении расположенного на территории Спасского монастыря тайника. А потом отправил письмо с гонцом. Но тому так и не суждено было добраться до Греции, и письмо попало сначала в руки поляков, а потом, во время войны, — немцев. Там-то его и разыскал историк. Он долго бился над переводом, но безрезультатно. Наконец он узнал обо мне и пришел с просьбой о помощи.
— А вы помните, в каком конкретно месте находится тайник?
— Увы, деталей я не помню, — с грустью произнес профессор. — Проклятый склероз! К тому же, уходя от меня, этот хитрый парень стер компьютерный файл, где был записан текст перевода. А я, старый дурень, забыл сделать дубликат. Да и не думал я тогда, что мне это когда-нибудь пригодится... Но мне доподлинно известно — оригинал письма находится в Германии, в Берлине! Так что при желании восстановить текст перевода можно буквально за час. Ведь ключ к тайнописи остался у меня. Правда, в архив нужно еще получить доступ...